«ЛИХИЕ 90-е» время разорения Колымы

Я ХОЧУ НАПОМНИТЬ, КАК ЭТО БЫЛО, ВСЕМ, У КОГО КОРОТКАЯ ПАМЯТЬ

Совсем недавно, в канун Дня Победы, на новостном канале «Вести 24» показали сюжет об открытии необычного памятника. Происходила эта церемония в северном городе Мурманске, а высеченным из камня героем монумента стал обычный тюлень. Дело в том, что в годы Великой Отечественной Мурманск оказался отрезан от внешнего мира, и спастись от голода его жители сумели, питаясь мясом и жиром морских животных.

Посмотрев сюжет, я решил, что нашел наконец-то начало для очерка, идея которого сидела в моей голове очень долго. Время его действия - конечно, не годы военного лихолетья. Но для поколения, родившегося в колымской глубинке в начале спокойных и сытых семидесятых и начавшего познавать мир в не менее благодатные восьмидесятые, демократический дурдом девяностых стал потрясением не меньшим, чем начало полномасштабных военных действий.

Враг пришел вовсе не со стороны. Напротив, те самые умные головы, которым люди были приучены верить с детства, неожиданно решили, что все построенные ранее большие и малые поселения Колымы были построены по ошибке.

Преуспевающие совхозы, кормившие своей продукцией всю область, признавались неперспективными и убыточными для государства. Может, так оно по большому счету и было, но проводимая политика стала нечестной и предательской по отношению к местному населению. Жители этих самых совхозов искренне верили, что все происходящее -просто очередная черная полоса в жизненной тельняшке, и нужно лишь продержаться немного до наступления лучших времен.

И они держались. Наблюдали, как набивали наворованным добром контейнеры и убывали в давно уже заждавшиеся хозяев на «югах» дома всякого рода начальственные «временщики».

Работали, получая виртуальную зарплату в виде записи суммы на «карточку». С этой карточкой можно было сходить в магазин и купить там банку молока и булку - только одну булку - белого хлеба. Хлеб выпекался в местной столовой, был очень вкусным, но воздушным и почти невесомым - за один присест можно было умолотить всю буханку в одиночку и остаться голодным. А все оттого, что у пекаря и его помощников были большие семьи, нужно было сэкономить муки домой, а потому завести тесто пожиже...
К моменту описываемых событий в фанах еще бежала холодная вода (в скором времени ходить за ней придется на речку) и еще висели под окнами и еле-еле грели батареи (совсем скоро «накроется медным тазом» поселковая котельная, и все батареи сдадут в металлолом).

А главный герой... А что, уважаемый читатель, если в его образе вы представите себя?

Итак, вы просыпаетесь утром в холодной квартире. Рядом сладко дремлет жена (она у вас доярка, и ей скоро на смену), на соседней кровати спит маленький ребенок. Еще рано, и в небе только зарождаются первые признаки наступающего утра. И можно бы еще поваляться в постели под теплым боком супруги, однако чувство неясной тревоги накатывает на вас и прогоняет остатки сна.
А еще хочется есть. Вообще, чувство голода стало для вас привычным. Вы бредете на кухню и накладываете себе картошки. Этот спасительный корнеплод да еще заквашенная с осени капуста - основное и почти единственное блюдо вашей семьи на протяжении всей долгой зимы. Иногда жене удается принести с работы немного муки.

Где-то в сытых краях ее признали негодной для питания людей - эти чудаки разглядели через лупу каких-то маленьких жучков и отправили муку на корм скоту. Какие глупости! Все жители села быстро научились просеивать эту муку через мелкое сито. Получался замечательный продукт - белейший и мельчайшего помола.

В такие дни дома праздник живота - вы лепите вареники, а вернувшаяся со смены жена выпекает вкуснейшие булочки. Очень часто вам помогает мама - до пенсии ей осталось очень немного, и она дорабатывает этот срок, моя полы в еще не закрывшейся школе. Там платят, пусть немного, но это настоящие «живые» деньги. Маме тоже непросто, но она зачастую делится последним. И сегодня на вашем столе целых полбутылки растительного масла...

За завтраком вы вспоминаете вчерашний разговор в котельной. Вы работаете там кочегаром за те же хлеб и молоко. Впрочем, кочегарам временами перепадает кое-что получше. Иногда, когда очередная корова из быстро редеющего голодного совхозного стада бессильно падает на передние ноги и ее успевают прирезать, кочегарам выделяется немного мяса. Правда, никому точно не известно, успели ли прирезать несчастное животное либо попытались спустить кровь у уже бездыханной.

Происходит это чаще всего ночью, а совхозная ферма - особый закрытый мир со своими порядками. Иногда кочегарам подкидывают курево - вечно рассыпающуюся столетнюю «Приму» и вонючий «Беломор» из города Кременчуг. Впрочем, сами вы не курите и относите эту гадость жене.

Так вот, после очередного голодного головокружения вы дожидаетесь конца смены, заявляете начальству, что не можете работать кочегаром, и просите уволить вас по собственному желанию. В ответ ваши начальники, и без того уже лишившиеся многих работников, отказываются даже говорить об этом. Они тычут вам под нос какие-то законы, говорят, что никто не имеет права уволиться с работы когда вздумается, что вы обязаны кочегарить еще какое-то время...

Какая чепуха! Упрямство - ваше достоинство и недостаток, и вы решаетесь - если вас не хотят увольнять добровольно, выгонят за отсутствие на работе. Вы просто перестаете появляться в котельной, а позже забираете в конторе свою рабочую книжку с увольнением по тридцать третьей статье.

Впрочем, это вас не очень беспокоит - законной работы на горизонте пока не видно, а появись она позже - вы всегда сможете объяснить происхождение «волчьей записи». В это утро вас волнует другое - как вы будете жить дальше. Теперь не будет
даже той скудной хлебно-молочной пайки, а семье так нужно продовольствие...

В лесу вы всегда чувствовали себя как дома. Но в годы детства и ранней юности тайга была скорее вашим добрым другом. Правда, в годы учебы вы иногда выбирались в зимний лес с товарищами, подолгу жили там в охотничьих избушках и ставили петли на зайцев. Однако дичи в вашей семье никогда не ели - не умели готовить, а в магазине всегда было полно всякого мяса - и всех пойманных лопоухих забирали себе друзья.

Теперь же нужно применить накопленные знания охотника и следопыта на практике. С зайцами все понятно - у вас осталось достаточно петель, и всегда можно найти и обжечь старую автомобильную покрышку. Но закавыка в том, что почти всех зайцев в окрестностях выловили не менее голодные и более шустрые конкуренты, а на дальние походы у вас нет ни сил, ни продовольствия.
Зато в этом году небывало расплодились куропатки. Многие мужчины поселка давно уже ставят на них силки, и не проходит и дня, чтобы жена не упомянула как бы мимоходом то об одном, то о другом удачливом охотнике, который вернулся из леса с полным рюкзаком куропаток. Усталая и замученная тяжелой работой, она ничего не требует и никуда вас не гонит, но во взгляде ее вы видите далеко запрятанную надежду. Кто еще отправится в лес, как не вы...

И в самом деле! После ухода жены на работу вы лезете на чердак и спускаете оттуда целую бухту телефонного кабеля. Весь остаток дня уходит на то, чтобы освободить тонкую медную проволоку от свинцовой оболочки, а затем еще от бумажного покрытия. Вы разыскиваете толстую алюминиевую проволоку и мастерите из нее дут. И все это в первый раз, держа в памяти увиденные когда-то в лесу силки и вспоминая советы знакомых. Уложив приготовленные ловушки в вещмешок, вы отправляетесь спать, полный планов на завтра.

Утром вы просыпаетесь раньше всех с необыкновенным приливом сил и бодрости, перекусываете, потеплее одеваетесь и отправляетесь в путь. На дворе - начало декабря, и морозы крепчают с каждым днем. Вот и сегодня температура опустилась за сороковую отметку. Но это - обычная и вполне терпимая в здешних краях зимняя температура.

Вы идете по заснеженному лесу, но с неудовольствием замечаете, что следуете по нахоженному кем-то пути. И в местах, истоптанных стаями куропаток, уже расставлены целые ряды точно таких же, у вас, алюминиевых дужек с маленькими медными петельками.

Но нет худа без добра -вы видите, как они правильно ставятся, уверены, что у вас получится не хуже, а еще знаете - следы неизвестного петельщика рано или поздно закончатся, и по негласному охотничьему закону следующий пустеющий участок будет принадлежать вам.

Идти приходится довольно долго, и только у летних выпасов «Шестой километр» ваш конкурент наконец сворачивает в тайгу и возвращается к поселку другой дорогой по линии электропередачи. Вы следуете дальше и ока-зываетесь в настоящем куропаточьем раю. Белые птицы то и дело взлетают с диким хохотом, вызывая от неожиданности на спине холодные мурашки. Тут же у зарослей тальника маленькими мохнатыми лапками вытоптаны целые аэродромы. Вы снимаете рюкзак и быстро дубеющи-ми на морозе руками настраиваете петли.

Расставив наконец все самоловы (а было их ровно пятнадцать), вы возвращаетесь домой донельзя вымотанный, но довольный и полный надежд.

Два дня вы выдерживаете с большим нетерпением. Услужливое воображение рисует яркие картинки куропаток, застывших в ваших самоловах в самых причудливых позах. И снова последний перед охотой вечер вы ложитесь спать с новыми надеждами и не обращаете внимания на легкое недомогание...

Наутро просыпаетесь с гудящей и разламывающейся от боли головой. У вас температура под сорок - может, сказалось путешествие в лес, а может, просто какой-то вирус нашел легкую добычу. Дома на столе - все та же вареная картошка с кислой капустой, кончилось даже мамино масло. На градуснике за окном - минус пятьдесят три. Вы опускаетесь на табурет, почти готовый совсем упасть духом...
И неожиданно странная дикая мысль врывается в голову. Злая и безжалостная даже к самому себе, она впоследствии надолго станет вашим главным жизненным девизом. «Братец, а кого волнуют твои болячки?- Ты должен делать то. что должен, а потому поднимай свой зад и делай!»

И тогда вы одеваетесь и отправляетесь в путь. Вегетарианский и обезжиренный завтрак дает совсем мало сил и не греет на морозе. Пар от дыхания шуршит в ледяном непроглядном тумане. Жутко мерзнет лицо, мороз проникает под одежду и заставляет трястись в ознобе вспотевшее больное тело. Одна только мысль согревает ваше нутро. Куропатки! Вкусные лесные птицы... Их можно будет потушить с картошкой. Или сварить борщ. А вдруг попадется много? Тогда можно заварить несколько птиц в кастрюле просто без ничего и вволю наесться дичины...

Ничем неописуемое волнение, с которым вы подходите к началу своих новых угодий. Вот ваши следы, сворачивающие в лес... Вы подходите к силкам и обнаруживаете, что они пусты. И бывшие совсем свежими пару дней назад следы уже присыпало снежной кухтой. Позже, набравшись опыта, вы узнаете, что большая стая куропаток может за день вытоптать большие площади, а потом улететь прочь за многие километры. Такими же пустыми оказываются и все остальные петли. И тогда вас покидают последние силы, от обиды на глаза наворачиваются слезы, и хочется сесть прямо здесь в снег и выть на небо, подобно волку...

Конечно, вы не садитесь и не воете. Утираете сопли и очень медленно возвращаетесь домой. Жена все видит и ни о чем не спрашивает. Минуют новые два дня, но теперь ожидание проходит вяло и спокойно.

И вот вы снова на месте. Повторяется та же история. Правда, кое-где появились свежие следы. Их мало, но они вселяют надежду. Вы проверяете силки и уже без прежнего отчаяния собираетесь назад, как вдруг в вашем мозгу неожиданно щелкает цифра «четырнадцать». Именно столько петель вы только что проверили. Но их было пятнадцать! Несмотря на усталость, вас окрыляет надежда, и вы снова внимательно осматриваете места своей охоты.

И - вот оно! - замечаете, что одна проволочная дуга исчезла, и беспорядочный волок со следами крыльев ведет куда-то в заросли вербы. Вы бросаетесь по следам... Вот дуга, застрявшая в кустах, и - о, нет! - обрывок проволоки. Слишком тонкой для ловли куропаток... Уже без всякой надежды вы проходите немного дальше, и неожиданно замечаете присыпанную инеем белую птицу. Куропатка из последних сил разорвала тонкую «медяшку», но задохнулась и замерзла, раскинув крылья.

Домой вы возвращаетесь победителем. С гордостью вынимаете из вещмешка свою добычу и передаете ее жене. С этого дня вам почти всегда сопутствует удача. Вы мастерите новые дуги с теперь уже двойными петлями, а потом вовсе отказываетесь от алюминия и привязываете петли к найденным на месте большим веткам. Строите загородки из тальника.

В кладовой всегда имеется запас. Иногда вы делитесь добычей с мамой. Жена, будучи в гостях, пробует там пельмени с фаршем, накрученным из грудок куропаток. Скоро она делает дома такие же, и они кажутся вам божественно вкусными. По такому случаю на тех же куропаток вы вымениваете бутылку вонючего картофельного самогона. И вот вы сидите вечером вдвоем, пьете крепкую сивуху, заедаете ее горячими пельменями, и все заботы и проблемы уходят прочь, уступая место безмятежному хмельному веселью.
На всю жизнь запомните вы обостренное чувство голода и безысходности и ощущение счастья и первобытной гордости добытчика от тяжести набитого куропатками рюкзака за спиной. Всю зиму жители поселка питаются куропатками, и даже те, кто их не ловит, покупают птиц у удачливых охотников. Вы ходите на промысел до наступления тепла, пока снег за день не начинает сильно подтаивать и оставлять петли высоко в воздухе, а попавшиеся куропатки не становятся наполовину коричневыми.

Жена скоро тоже бросает работу в совхозе и нанимается к крепкому хозяйственнику-фермеру. А вы уже внимательно следите за успехами друга. Он соорудил самогонный аппарат и пробует продавать свое зелье людям. Вскоре вы смастерите себе такой же, и нелегальный бутлеггерский бизнес станет источником пропитания для вашей семьи еще не на один год...

Степан КОРОЛЕВ,
житель села Мылга Ягоднинского района, а ныне - города Магадана.

P. S. «Лихие» 90-е были действительно временем разорения Колымы. Приложили к этому руку и коммунисты, принимавшие в Госдуме популистские законы, необеспеченные бюджетными деньгами, и демократы - либералы всех мастей, утверждавшие, что на Севере живут «лишние люди».

Только с началом 2000-х годов Президент - государственник В.В. Путин начинает вновь собирать Русь, наращивать мускулы нашей страны. А коммунисты и либералы нашли себе новое занятие - критиковать то, что делается по возрождению России, забывая, что истоки большинства наших сегодняшних бед заложены именно ими в «лихие» 90-е...

Прочитав написанное, читатель может подумать, что автор чересчур сгущает краски. Уверяю, что изложенное мною не отражает и десятой доли испытаний, выпавших на долю жителей затерянных в колымской глуши некогда процветающих поселений. Трассовские «аппендициты», мимо которых не пролегали оживленные трассы, которые высокопоставленные проверяющие сторонились, как смердящих помоек, - эти поселки развивались по своим, подчас не написанным ни в одном кодексе законам.

Кое-кто из благополучных горожан, слыша о размерах выделяемых ныне их бывшим жителям компенсаций на переселение, завидует, Не стоит, они их заслужили. И поверьте, дождались их далеко не все...