Эдуард Богушевский о строительстве Магадана «от кирпича» до Телецентра.
«Хвастаться тем, что первостроитель, я не могу. В общей сложности центральная часть города – от автовокзала до Телецентра, улица Портовая, мастерские, деревянные тротуары уже были. Мало того, когда я приехал, здесь уже торчала Телевышка, было телевизионное вещание. Все это сделали энтузиасты», – рассказывает Эдуард Адольфович БОГУШЕВСКИЙ, человек, который с 1959 года построил и реконструировал в Магадане столько домов, что проще сказать, что именно он не строил, чем перечислять их все.
Сначала он пробовал поступать в мореходные училища, но его не брали из-за репрессированного отца. Тогда Эдуард Адольфович решил пойти туда, куда принимали. Так судьба его связала с профессией инженер-строитель.
Окончив Воронежский инженерно-строительный институт, Богушевский при распределении выбрал Магадан.
«Мне сказали, что лучше ехать в Анадырь, но что-то меня потянуло сюда. Решил для себя, что если приеду и тут будет страшно, то уеду обратно. Ехал я не деньги лопатой грести, — вопрос стоял, чтобы как-то заработать на жизнь. Еще надо было обеспечивать семью. Высадившись здесь в сентябре 1959 года, через 3 дня я пошел на работу. С тех пор начинается мой отсчет».
Строительство «от кирпича»
Эдуард Адольфович устроился в цех легких бетонов завода железобетонных конструкций, где осваивал строительные материалы. Из этого газобетона в то время строили склады, необходимые развивающейся области. Это было его первое соприкосновение со строительным делом «от кирпича».
Приходилось работать в 2–3 смены: ночью следить за давлением в автоклавах, а днем в цех приходили заключенные, нужно было работать с ними.
«Считается, что они не хотят работать. Ничего подобного. Меня поражала их работоспособность и неравнодушие к тому, что они делали. Я не говорю, что это были святые люди, но отношения у нас были самые хорошие. Если я задерживался и пропускал обед, они приглашали поесть с ними. Я говорил: вы и так обездоленные, как можно вас объедать? На что мне отвечали, что еды хватит на всех. Вот в такой обстановке я попал на работу, самой доброжелательной».
Почему «Хрущевки»?
Из цеха «на стройку» Богушевский ушел в 1962 году. Как он рассказывает, в это время работала хрущевская программа максимального обеспечения жильем.
Многие до сих пор задаются вопросом: почему строились именно хрущевки-пятиэтажки?
«Дом до пяти этажей по техническим и санитарным нормам можно было строить без лифта. Лифты мог выпускать единственный в Союзе Карачаровский механический завод. Можно было покупать лифты в Германии. Но много мы напокупали бы, если говорить о стройке в масштабах страны?».
Как рассказывает строитель, прототипом «хрущевки» был образец социального жилья, разработанного фирмой «Камю» для застройки Парижа. По этому образцу без каких-либо изменений и дополнений построили дом в Азербайджане. В нем не было отопления, только теплые полы в ванной и на кухне. Но самое главное — абсолютно не учитывался сейсмический фактор.
«Если во Франции не было сейсмики, то у нас не только сейсмика, но еще и вечная мерзлота. Заметили, сколько хлопот? Все эти проблемы надо было решать. И решались они у нас в Магадане. Первые дома косились, потому что таяла линза. Потом мы освоили сваи, виды свай. И пошло-поехало. С 1970 года ни одной просадки не было, ни одного повреждения. Все стоит как вкопанное».
В 1963 Богушевского назначили начальником участка в Управлении крупноблочного домостроения. Строительный участок под его началом выдавал 12 000 кв. м. жилья в год. Толкового строителя заметили и предложили должность главного инженера: «Я подумал – ответственность большая, и что в 60 лет ее на себя брать, что в 28. В 28 даже бодрее. И пошел. Как я говорю – пошел по рукам. Если посмотреть трудовую книжку, то где я только не был».
Методом проб и ошибок
Как рассказывает Эдуард Адольфович, в качестве строителя для него было большое поле деятельности – 80 недостроенных объектов, которые нужно было доводить до ума. В их числе: Магаданская ТЭЦ, которую не только достроили под его руководством, но еще реконструировали и увеличили мощность вдвое; реконструкция ликеро-водочного завода; большое количество жилых домов. Но особое место в памяти занимает здание Телецентра: «Я пришел достраивать Телецентр, заместив тех людей, которые там раньше работали. Некоторые вещи пришлось переделывать, например, кладку вели «на солях»; после того, как отделали, все соли полезли наружу вместе со штукатуркой. Я предложил срубить эту штукатурку и промыть все раствором соды. Где послушались меня, стены до сих пор стоят, и хоть бы хны. Когда завершили строительство Телецентра, возле него заканчивался асфальт. Надо было сделать развязку. Ни чертежей, ничего не было, два или три бульдозера и я. Но в итоге получилась такая развязка, что когда машины поехали, я и сам залюбовался».
Помимо здания Телецентра Эдуард Адольфович построил большинство зданий в этом районе.
«Представьте, что на месте домов за Молодежным центром было просто кладбище. Когда копали фундаменты, ребята приходили и говорили, что там сплошные красные гробы, они их вынимали, а потом их увозили. Чуть дальше за улицей Билибина, это все была зона деревянных одноэтажных складов до самого моря. А сейчас город, причем компактный».
Были и ошибки. Например, тепличный комбинат возле ТЭЦ.
«Я пришел как раз тоже в завершение. И опять – опыта строительства таких объектов нет. К стройке был привязан какой-то проект Ростовской области. Остекление на деревянных «ребрах» устанавливалось сверху до низу. Когда первый снег выпадал, если верхняя «шипка» лопнула, то лопаются соседние. Кто-то предложил делать «попереченки». Снег выпал – всю теплицу раздавило. Пришлось судиться и доказывать, что это не вина строителей. Так рождалась стройка, так рождались тепличные комплексы.
Важна преемственность поколений
Как говорит Эдуард Адольфович, ситуаций, при которых приходилось выполнять либо восстановление объектов, либо реконструкцию, было довольно много. На этом выработалась специфика ремонтных работ по восстановлению зданий. Это важно, но, по его мнению, сейчас совершенно забыто: «Я смотрю – дом ремонтировался совсем недавно, а уже краска стала облезать. Это происходит потому, что нет преемственности поколений. Чтобы лезть в творение тех, кто сделал что-то и нормативно обосновал, надо очень хорошо в этом разбираться. Например, мало покрасить, надо еще и высушить конструкцию. Если отделка облезает, может быть, парапет сделан так, что в нем накапливается влага. А значит краска все равно будет облезать и с этим надо что-то решать. Но для этого нужны определенные знания, а их, видимо, нет».
Сегодня в свои 80 с небольшим Эдуард Адольфович Богушевский — официальный представитель Национального совета по оценочной деятельности РФ. Как он шутит, «хотя и с волонтерским уклоном». О том, что когда-то выбрал Магадан, он совершенно не жалеет: «Если я приобрел какие-то положительные качества, то только благодаря тому, что я попал здесь в такую среду, которая диктовала добросовестное отношение к своей работе, внимание к ближнему, желание поделиться последним куском. Я живу в Магадане и не собираюсь никуда уезжать. Здесь меня держат люди, у которых нет жлобства».
