– Александр Васильевич, что сегодня происходит в Магаданской сфере искусства? Нет ли ощущения, будто что-то просто выталкивает отсюда творческих людей? Вот художник Юрий Галдин уехал недавно, до него Валерий Цирценс.
– Я бы не сказал, что это выталкивание. Просто, при всей любви к Магадану, не забываем, что это провинциальный город. И наши дети уезжают в центральную часть и не возвращаются, оседают, у них рождаются внуки. А родителям просто хочется быть ближе к следующему поколению, ведь здесь бабушками-дедушками люди становятся номинально, находясь на большом расстоянии от внуков.
– Но все-таки поколение, которое идет за вами, существует?
– Вы полагаете, это поколение есть? Дело в том, что я себя считаю не совсем нормальным, и те 2–3 человека, кто пишет кроме меня, тоже не совсем нормальны. Не могу назвать это поколением, в течение двух лет в 80-е здесь появилось 5–6 человек, которые занимались только искусством. Но много лет в городе не появляется молодых художников из других городов. А расстояние здесь – это не только пространство, но еще и время. Поэтому переписка с уехавшими близкими людьми – что-то вроде общения с потусторонним миром, ведь понимаешь, что скорее всего вы больше не увидитесь. Такова специфика Магадана.
– А что сегодня с культурным слоем города? Люди вообще интересуются искусством?
– Я бы не хотел скатываться к позиции «Когда я был молодым и небо было голубее…». К примеру, по количеству членов Союза художников мы выросли многократно. Но какое-то растворение все же ощущается. Ведь прожить сегодня, занимаясь только искусством, практически невозможно. Одно время членство в Союзе художников не позволяло считать нас тунеядцами, это была броня, да и уверенность хотя бы в пенсии. А сейчас членство в Союзе ничего не дает. Более того, заслуженные художники ничего не значат, не получают никаких льгот, защит и т. д. Когда недавно в России заговорили о законе о тунеядстве, я стал судорожно искать свой членский билет Союза (смеется).
Что касается талантливых людей с профессиональным образованием, то они, конечно, есть. Только я не знаю, чем они занимаются вместо того, чтобы писать. Хотя предположу, что работают дизайнерами или печатают портреты Путина на майках – словом, тем, что приносит доход. Но мне ближе магаданцы, которые не имеют художественного образования, но степень их влюбленности в свое занятие таково, что я ценю их гораздо больше, чем профессионалов, пусть и с регалиями. Может быть, в этом состоит еще одна особенность Магадана, которой можно гордиться.
У нас проходят выставки, картины регулярно выставляются, есть молодые художники, поэтому не скажу, что культурный слой истончился. Хотя бывает на открытии выставки, куда приезжают журналисты, операторы, первые лица области, задаешься вопросом: «А где обычные люди-то, где они?». Их почти не бывает на вернисаже. Поэтому общее снижение интереса к искусству, пожалуй, есть. С другой стороны, я понимаю, что людям нужно выживать, зарабатывать. Искусство по-прежнему воспринимается как роскошь, надстройка. Спросите у любого прохожего, какую последнюю книгу он прочитал для души. Я думаю, очень многие ох как задумаются над ответом. Но это нормально.
– А были ли в истории человечества лучшие условия для занятия искусством? Ведь возьмите любого родителя сегодня, который услышит от ребенка к 11-му классу «Мама-папа, я хочу стать художником и заниматься творчеством». Думаю, реакцию семьи будет легко предугадать.
– Можно проще спросить: «Хотел бы я, чтобы мой сын стал художником?» – Конечно, нет, не хотел. Я рад, что он занимается дизайном, который сегодня востребован. Но быть чистым художником???– все равно, что чистым музыкантом, это состояние души. Поэтому можно думать об этом как о компромиссе, мол, пусть рисует, но трудовую книжку и диплом заведет.
Я в некоторой степени уникален тем, что когда в 55 лет решил оформить пенсию, выяснил, что у меня нет трудового стажа. Дело в том, что когда мы вступали в Союз художников, мы точно знали, и это декларировалось: «творческий стаж приравнивается к трудовому стажу». При этом творческий стаж состоял из участия в выставках. Но потом с развалом СССР это уравнение отменили, а художников предупредить забыли.
Дальше оказалось все просто. В налоговой меня спросили, делал ли я отчисления в Пенсионный фонд? Естественно, нет. Второй вопрос???– «А вы вообще кто»? Ведь «свободного художника» в реестре профессий не существует. Магаданские налоговики, за что я их благодарю, изыскали все документы, где хоть как-то мелькали деньги, но этого не хватило на оформление пенсии. В итоге пенсии нет. Но ведь это коснулось всех художников, поэтому остальные судорожно сделали всевозможные запросы. И самое приятное в этой истории – я оказался единственным в Магадане свободным художником. Все остальные все же где-то работали. Не знаю, почему, но мне это лестно.
Есть и другие ситуации. К примеру, заходит ко мне грустный банкир, магаданец, и говорит, что ему начислили пенсию. При этом он специально несколько лет к сроку отчислял максимальные суммы, грубо говоря, с белой зарплаты. В итоге ему насчитали без северных надбавок пенсию в 8,5 тысячи рублей. Поэтому я на наше государство вовсе не обижен.
– Как вы считаете, государство вообще должно поддерживать творческих людей, свободных художников?
– Думаю, да. К примеру, есть Китай, долгое время считавшийся отсталым, но для которого каждый член Союза художников – государственная ценность. Все они получают специальную стипендию. Там понимают, что это уникальная профессия. Ведь если государство признало их профессиональными, действительными художниками, оно берет на себя за них ответственность. А у нас не так. При этом вывезти картину в советское время было практически нельзя. Да и сейчас это сделать непросто. Получается, что нашему государству здесь это не нужно, зато всем очень лестно, когда картины наших художников выставляются на зарубежных выставках и в музеях.
С другой стороны, есть Поль Сезанн, который стал известным, а значит и зарабатывать лишь к 50 годам. Как-то к нему пришел молодой художник и сказал: «Скажите, маэстро, есть ли у меня тот талант, который позволит мне заниматься только искусством?». На что Сезанн ему ответил: «Причем здесь талант? Есть у вас деньги – занимайтесь искусством, нет денег – бросайте вы это дело!».
Справка «ВМ»
Александр Пилипенко – член Союза художников РФ. Родился 5 февраля 1960 г. в Магадане. Окончил Магаданскую детскую художественную школу. В 1982 г. по окончании художественно-графического факультета Хабаровского государственного педагогического института вернулся в Магадан. С 1985 по 1991 г. работал в Магаданских художественно-производственных мастерских Художественного фонда РСФСР. С 1984 по 1991 г.???– член объединения молодых художников и искусствоведов при Союзе художников СССР. Участник областных и городских выставок с 1982 года. Художник создает живописные полотна в стиле метафизического историзма. Главная тема творчества – человеческие взаимоотношения, отношения между мужчиной и женщиной.
Работы художника хранятся в областном краеведческом музее, Сахалинском региональном художественном музее, областной библиотеке имени А. С. Пушкина, частных собраниях в стране и за рубежом.
