Новая жизнь «Магаданрыбы»

Знаю по опыту: с этим человеком двух одинаковых или даже отдаленно похожих интервью получиться просто не может. Такой вот он особенный собеседник.

Хоть никогда и не был моряком, он сам напоминает кипучий штормовой океан, будто был им рожден - в разговоре нас бросает, будто в лодке на волнах, то в одну, то в другую сторону. Но тем интереснее. С Русланом ТЕЛЕНКОВЫМ мы знакомы пять лет, и за эти годы не перестаю ему удивляться и наслаждаться общением: столько в этом человеке ума, дальновидности, профессионализма и креатива - будто к живому источнику припадаешь.

Говорить с ним можно часами о чем угодно, но особенно Руслан Николаевич словоохотлив, когда речь заходит о его предприятии - «Магаданрыбе». Хотя с не меньшей увлеченностью он говорит о музыке, политике, родной Колыме, но бизнес все же в приоритете. И это чувствуется.

- Год был тяжелым, - начинает Руслан Теленков по моей просьбе с подведения итогов. - В нашей отрасли в последнее время все неспокойно и нестабильно. Мы снова подчиняемся Министерству сельского хозяйства, в котором создан департамент, курирующий рыбную отрасль. Они пытаются и стараются во всем этом разобраться, но пока не очень хорошо получается. Таким образом, в министерских кулуарах застревают приказы, нормативные акты, все происходит очень медленно. До сих пор не работают правила рыболовства, которые прошли все общественные слушания полтора-два года назад. Там очень много актуальных изменений, направленных где-то на облегчение работы, а где-то на объективные запреты. Это первая проблема. А вторая в том, что отрасль неожиданно стала всем интересна. Вообще я обратил внимание на некоторую тенденцию, может, это резко прозвучит, но как только какая-то сфера развивается, ее сразу начинают встряхивать. На мой взгляд, это дестимулирующая политика.

- Вы ведь говорите о России в целом, а что же в Магаданской области?

- Конечно, о России. На Колыме отрасль вообще в «противозачаточном» состоянии.

- Я не ослышалась?! Да вы просто кладезь перлов! Вспомним хотя бы ваше известное выражение: «Балалайку!», которым вы порадовали присутствующих на итоговом заседании одного из областных хозактивов прошлых лет. И вот снова!

- Это не я, это Михаил Николаевич Задорнов… Нет, ну а в чем я не прав? Давайте переведем разговор на Магаданскую область. Как вы думаете, какая сфера у нас на первом месте?

- Золотодобыча? Торговля?

- Балалайку! (Смеется.) Кстати, «балалайка» - тоже не мое. Так любил мой заместитель по производству выражаться. Так вот, на первом месте бюджетная сфера. Спросите меня, почему? Так вот вам факт: бюджет нашей области составляет 24 млрд. руб. при численности населения порядка 140 тыс. человек, тогда как, например, казна Приморского края - 75 млрд. руб. а живет там 1 млн. 900 тыс. человек. Казалось бы, возникает вопрос: «Где деньги, Зин?». А деньги там, где нужно. Это всего лишь говорит о том, что большая доля населения в Магаданской области в отличие от Приморского края занята в бюджетной сфере и деньги уходят на содержание бюджетных учреждений и социалку. И поэтому, когда меня спрашивают, какая у вас отрасль номер один, я всегда отвечаю - бюджетная. Отрасль номер два - золотодобыча, а точнее, добыча драгметаллов. Третья - торговля и услуги. И на самом последнем месте по оборотам, полагаю, рыба и остальное производство.

- Если уж касаться оборотов, как с этим на вашем предприятии?

- Обороты растут. Это хорошее, что было в ушедшем году. А вообще я не фаталист и такие выводы, как хороший год или плохой, делать не стал бы. Год был таким, каким он был. Есть проблема, и ты с ней либо справляешься, либо нет. Я не сторонник того, чтобы сидеть и гундосить, что все плохо. Если все плохо - не занимайся бизнесом! Конечно, иногда возникает искреннее негодование, когда видишь явную несправедливость или, вот как сейчас, когда рыбодобывающей отраслью все заинтересовались, например Федеральная антимонопольная служба, что, дескать, неправильно распределены квоты, надо их переделить, ввести аукционы. Вот как плотно они за нас взялись. Всем захотелось рыбой поуправлять.

- А с чем, вы думаете, это связано?

- Хороший вопрос. Знаете, я не могу однозначно заявить, что в отрасли все гладко. Безусловно, есть плюсы и минусы. Последние 7 лет динамика положительная, уловы растут, число убыточных предприятий значительно сократилось, объемы отчислений в бюджеты всех уровней увеличиваются. С 2007 по 2011 год было относительно спокойно, квоты закрепили на 10 лет, рыбопромысловые участки - на 25, появилась стабильность. Золотые годы, я бы это так назвал. А когда появляется стабильность, возможно что-то планировать - обновить ли флот, провести модернизацию оборудования, а не растаскивать прибыль по карманам. Например, «Магаданрыба» в 2011 году построила завод по переработке сырья, мы вложили средства в оборудование. А на той же Камчатке построены современные заводы, которых до сего времени просто не было и быть не могло, потому что рыбаки просто не вкладывали средства. Все ведь жили как на пороховой бочке: сегодня нужно заработать, а завтра хоть трава не расти. И вот пошла такая положительная динамика, как вдруг нас начинают выкручивать...

- Но пока вы пользуетесь всеми теми преференциями, которые дали «золотые годы»…

- Ага, смотрите, какая даже у вас реакция: если закон нормально работает, то это уже «преференция»! Вот об этом и речь! Появилась некая стабильность в отрасли. Законная стабильность. Есть положительная динамика развития. Не то чтобы все сразу и хорошо, но процесс пошел, это факт! Значит, обязательно надо все разломать? Но если опять же говорить о Магаданской области, и не о большой рыбалке, а о прибрежке, то вы, наверное, положительных тенденций и не заметили, ведь прибрежная рыбалка развита у нас весьма слабо.

- Если касаться прибрежки, то вы, по-моему, от нее отказались…

- Мы не отказывались от лосося до текущего года, под это завод в Оле и строили. Но в целом, если говорить о нашем предприятии, то сегодня я могу официально заявить, что ООО «Магаданрыба» больше рыбой не занимается. Вообще.

Но давайте обо всем по порядку. Мы продали компанию с квотами и супертраулером «Майронис». Эту компанию мы выделили из «Магаданрыбы» вместе с частью активов - квотами на минтай, сельдь и крупнотоннажным судном. Второй блок, ставший приоритетным для нас, - креветка.

- Я почему спрашиваю, просто ходили такие слухи, что «Майронис» старый, в него нужно было больше вкладывать, чем он приносил прибыли…

- У каждого, наверное, свое понимание проблемы. А логика следующая. В бизнесе, на мой взгляд, есть две опции - либо перспектива роста, либо большой доход сегодня. Если вы видите перспективу, вас не сильно будут беспокоить небольшие доходы в данный момент. Так вот, если доходность вашего бизнеса снижается, вы или позволяете делу загнуться или ищете альтернативу. Теперь рассказываю свою ситуацию. Я для себя в рыбном бизнесе перспективы не видел.

- Но почему? Ведь селедка-то в море водится, и вы ее продаете, спрос есть всегда.

- Ну водится, продаю. А дальше? Прогресса нет. Пароход не старый был, кстати. «Майронис» - один из молодых судов в дальневосточном бассейне, но он стареет. Сегодня он стоит дорого, а завтра? Доходность рыбного бизнеса не очень высока, она хорошая, я не жалуюсь, но что будет потом? Пароход нужно модернизировать, наращивать объемы лова. Вопрос: где квоты взять? А нигде! Можно только покупать компании. Но сегодня что происходит в рыбной отрасли? Стоимость акций рыбопромышленных компаний увеличилась в 3 - 4 раза за последние 5 лет. Но, как часто бывает, любые акции до какого-то момента растут в цене, а за этим непременно следует падение. Так вот, гипотетический держатель пакета, увидев такую динамику, начнет продавать акции, пока они стоят дорого. Пока есть ажиотаж, нужно пользоваться моментом, ведь в случае обвала выгодно продать акции не получится, возможно, уже никогда. Давайте сопоставлять. Перспектива развития бизнеса уже не очень позитивная вырисовывается, при этом мы имеем сегодня дорогую компанию, которую можем выгодно продать. Что я и сделал. Но не потому, что решил заработать деньги. Я вижу перспективу для компании в другом - в развитии креветочного бизнеса. В креветку мы инвестируем средства, полученные от продажи рыбного бизнеса.

- Получается, что ваше предприятие единственное в области добывает креветку?

- Оно и будет пока единственным. Квоты на добычу распределены на 10 лет. Еще мы купили компании с квотами из других регионов. Наша цель - рынки сбыта альтернативные Японии. Замечу, что уже сейчас около 30 % креветки мы продаем на другие рынки - в Россию, Данию и Швецию. Кстати, Дания вообще мировой лидер по добыче северной креветки, но, заметьте, покупают нашу.

- И чем же тогда один бизнес от другого отличается?

- Помните, в одной из наших бесед мы говорили о ценообразовании на мороженую рыбу? Напомню, речь шла о том, что рыбопромышленники выпускают однородную, по сути, продукцию и ее стоимость определяется как на бирже: согласно закону спроса и предложения. Если проще говорить, то сельдь мороженую невозможно продать дороже сформированной рыночной цены, которая у всех одинакова. Как нефть на бирже: есть курс нефти, а есть «курс селедки». В отличие от рыбного рынка на креветку цену устанавливаем мы сами.

- Это как?

- Просто. Определяем цену в прайс-листе на какой-либо период времени. Это, конечно, не значит, что мы можем устанавливать любую цену. Но в отличие от рынка мороженой рыбы мы не учитываем «биржевую» стоимость однородного товара, а, скорее, анализируем поведение потребителя, эластичность спроса на продукт. Иначе говоря, приверженность потребителя непосредственно нашему продукту, ведь мы претендуем на его уникальность. Наша креветка - определенного размера, имеет особые вкусовые качества, производится по европейской технологии. То есть мы стремимся к тому, чтобы аналога на рынке просто не было!

- Так вы монополист?

- Не улыбайтесь так, ни в коем случае! Если вы помните, экономическая теория делит рынки на различные типы-модели: в том числе естественную монополию, олигополию, совершенную конкуренцию, а также монополистическую конкуренцию. Мы как раз стремимся к модели монополистической конкуренции. Что это такое? Простой пример: никто не станет утверждать, что «The Coca-Cola Company» является монополистом на рынке прохладительных напитков. Однако все понимают, что только эта компания имеет право производить и поставлять на рынок напиток кока-кола. То есть можно условно утверждать, что «The Coca-Cola Company» имеет монополию на кока-колу. Или «Colgate-Palmolive Company» на зубную пасту «Колгейт».

- Так при чем здесь ваша креветка?

- На российском рынке продается более 50 тысяч тонн северной креветки в год, это не считая «искусственной» тепловодной. Из них порядка 800 тонн поставили на рынок мы. О какой монополии вообще может идти речь? Но можно сказать, что у «Магаданрыбы» монополия на производство креветки «Магаданрыба». (Смеется.)

- Так вот, может, и время пришло название сменить, а то смешно - «Магаданрыба» креветкой занимается.

- Да, да, я уже начинал об этом говорить. Если завтра сменим название, у потребителя это вызовет некое недоумение, но это ладно. Больше всего возникнет бюрократических проблем. Такое можно себе позволить, когда флот стоит. А у нас все 6 креветколовов на промысле. Моя задумка в другом. Мы ведь можем сменить название продукта или вообще от него отказаться и оставить на упаковке только товарный знак: label, или, как я его называю, «блямбу»! И кому какая разница, как называется наша компания? Скажите, вы вот знаете, кто тот же напиток «Red Bull» производит? Почитайте ради интереса, очень удивитесь и сломаете язык.

- Руслан Николаевич, конечно, история не терпит сослагательного наклонения, но скажите, как считаете, ваш папа был бы доволен тем, что вы делаете в компании, которую он создал 18 лет назад?

- Я не могу ответить на этот вопрос. Честно. У нас так много изменилось за годы моей работы, фирма стала совершенно другой, а этот год вообще оказался переломным. Ну, извините меня, взять и продать основу компании! Да, наверное, отец мне бы голову открутил!.. (Улыбается.) Я делаю шаги, которые он бы не сделал никогда, а он работал так, как я не работаю. Я не был создателем бизнеса, а ведь создать - это самое важное.
- Помню, вы рассказывали, как некоторое время даже в его кресло не садились, наверное, постоянно работали с оглядкой на него. Когда прошло это чувство?

- Да оно и не прошло. Я продолжаю оглядываться… Если смотреть объективно, у отца были такие качества, которым стоит поучиться, и многие вещи он делал гораздо лучше меня.

- А о чем мечтаете?

- Я мечтаю построить самую лучшую в мире креветочную компанию! Она не должна быть самой крупной, но она должна производить самый лучший в мире продукт!

Татьяна ХРИПУН.