Безымянные строители

30 октября Магадан вместе со всей страной почтит память жертв политических репрессий. Для столицы Колымы эта дата - особый день памяти. Практически все здания на улицах -Ленина, Парковой, К. Маркса и Горького - возводили своими руками заключенные

Строителями города были тысячи людей, пожалуй, всех профессий, национальностей и вероисповеданий. Отдельными стройотрядами Магадана стали команды военнопленных японцев. Сохранились воспоминания первых строителей Магадана - тех, кто своими руками, своей кровью омыл стройку города.

На вечной мерзлоте, за колючей проволокой, будучи невинно осужденным.

Екатерина Олицкая, член партии эсеров
(Женские лагеря Колымы)

«Женщин нашего этапа разбили на две бригады, одну послали на строительство, другую на мелиоративные работы. Я попала к строителям.

В шесть часов утра, получив хлеб и суп в столовой, заключенные побригадно выстраивались у дверей вахты. С поименной перекличкой нас выпускали за зону, конвой строил бригаду и вел на работу.

Магадан был тогда маленьким городком. Нас вели по пустынной дороге к строящемуся 50-квартирному каменному дому. Стройка была обнесена забором, у входа стояли часовые, надзор расхаживал по строительству. Рабочий день длился от 14 до 16 часов. Обед из лагеря привозили на строительство.

Вернувшись в зону к девяти часам вечера, мы получали ужин и шли в барак спать. На строительстве вольных рабочих не было, все, начиная с инженера и кончая сторожем, были зэки. Вольными были конвоиры и дальст-роевское начальство.

Кое-кто из уголовных был расконвоирован и имел возможность выйти за пределы стройки в город. Работа на строительстве шла быстрыми темпами. Пятиминутные перекуры давались два раза - в десять утра и в четыре часа дня. С 12 до 13 был обеденный перерыв.

Начальство и конвой подгоняли, но рабочие и сами жали изо всех сил. Сперва я не могла понять такой гонки со стороны заключенных. Я знала, что женщины моего этапа выкладывались на работе потому, что хотели своим трудом подчеркнуть преданность делу построения социализма. Но остальные?

Один каменщик объяснил мне: «Из Магадана беспрерывно гонят заключенных на прииски. Там жизни нет. Там - гибель. Оттуда не возвращаются или возвращаются калеками, умирающими. Попасть на этап - все равно, что идти на смерть. Лучших рабочих начальство стройки отстоит, не пустит на этап».

Нашу бригаду поставили на бетономешалку - готовить замес. Женщины работали изо всех сил, но с замесом не успевали. Со стен неслась ругань, замеса не хватало. Тогда нас перебросили на другие работы: кого - куда. Я и еще три заключенные должны были разносить в ведрах воду.

Каждая снабжала водой определенную часть строительства.

Каменщики возводили третий, четвертый, а затем пятый этажи. С двумя ведрами в руках непрестанно поднималась я по шатким досчатым трапам. Даже лебедки для подъема тяжестей на стройке не было. Работа для нас, непривыкших к тяжелому физическому труду, была непосильной. Медлить мы не могли. «Давай воду.

Давай кирпич. Давай замес», - кричали кладчики со стен.

Наряды начальники закрывали нам хорошие, вся бригада питалась по первой категории, но по ночам в бараках стоял стон. Я часто долго не могла уснуть и слушала, как измученные за день женщины стонут во сне. С отдельных нар доносился плач. У меня на обеих руках чуть выше кистей образовалось растяжение.

Руки распухли, при малейшем движении слышался хруст. От боли я не могла расчесать волосы, застегнуть пуговицу. Я обратилась к лагерному врачу. Низенькая, очень полная женщина-врач, тоже зэка, обвиненная втроцкизме, отнеслась ко мне участливо.

Она хотела помочь мне, но не могла: число бюллетеней было строго ограничено. ...Выше возводилось здание, крепче становились морозы, мучительней становилась наша жизнь».
(Олицкая Е. Л. «Мои воспоминания»)

Зоя Марченко, стенографистка, экономист
(Женские лагеря Колымы)

«...через некоторое время меня перевели в строительную бригаду. Мы выходили на работу с таким расчетом, чтобы к шести утра быть на месте. В полдень нам привозили обед. А уходили мы не ранее, чем в 10 часов вечера. Пятнадцатичасовой рабочий день. Мы строили Магадан.

Моя бригада работала на сборке деревянных домов. Их привозили с материка уже подогнанными, с маркированными деталями. Я живой свидетель - мы за две недели выводили под крышу двухэтажный сборный дом.

Работа шла так: сперва мужская бригада вбивала деревянные сваи или столбы по контуру дома, затем делали первый настил - клеткой, в которую мы, женщины, носили и насыпали шлак.

Далее шли черные полы, тут же печники начинали класть печи и плиты, монтажники проводили водопроводные и другие трубы, за ними шли конопатчики (между бревнами забивали мох и другие утеплители). Выведя первый этаж, сразу же навешивали двери, вставляли окна.

Затем женщины по трапу носили на «козе» кирпичи на чердак для трубы. Работа была продумана довольно удачно, рабочая сила безотказная, рабочий день большой, вот мы и вывели под крышу несколько домов за лето.

...Помню, с утра лил сильный дождь. Нас все равно вывели на работу (было это позже, я работала на кладке кирпичного дома, углового на проспекте Сталина). Только потому, что дождь размывал смесь песка с бетоном и кирпичи не крепились, нас к середине дня отвели в зону.

Мы ввалились в барак, стянули с себя насквозь промокшие телогрейки, обувь, платье и бросились на нары. Спать, спать, спать - все лето было основной мыслью всех нас, строителей.

Но поспать не удалось: дождь прекратился, нас заставили встать, надеть мокрое и отправили дорабатывать свой рабочий день. Ведь он был оплачен заказчиком, а
лагерь был поставщиком рабочей силы и должен был выставить нас, несмотря ни на что».

Марченко 3. Д.
«Семнадцать лет на островах ГУЛАГа»

Анатолий Жигулин, поэт, писатель
(Северо-Восточные ИТЛ)

«С высокого склона сопки как на ладони был виден весь город Магадан - «столица Колымского края». И оказывалось, что в центре его порядочно больших, трех- и четырехэтажных, кирпичных домов. Это были учреждения и жилые дома Дальстроя.

И они продолжали возводиться. На пересылке была постоянная бригада, которая
строила в центре Магадана 58-квартирный жилой дом, предназначавшийся для высших чинов руководства специального Берегового лагеря. Лагерь спецконтингента - так еще назывались лагеря. Мне иногда во сне слышится:

- Пятидесятивосьмиквар-тирный! На выход!

И я просыпаюсь в холодном поту. '

Если эти -заметки прочитает человек, бывший на центральной пересылке Берлага в конце августа - начале сентября 1951 года, он скажет: «да, точно, этот писатель был там в это время».

Жигулин А. В.
«Черные камни.

Урановая удочка: стихотворения»

Евгения Гинзбург, историк, литератор
(Женские лагеря Колымы)

«...Загадочно человеческое сердце! Ведь я всей душой проклинаю того, кто выдумал строить город в этой вечной мерзлоте, прогревая ее кровью, потом и слезами ни в чем не повинных людей. И в то же время я явно ощущаю какую-то идиотическую гордость.

Как он вырос и похорошел за семь лет моего отсутствия, наш Магадан! Просто неузна-Ёаем. Я любуюсь каждым фонарем, каждым куском асфальта и даже афишей, извещающей, что в Доме культуры состоится спектакль - оперетта «Принцесса долларов». Наверно потому, что нам дорог каждый кусок нашей жизни, даже самый горький.

Сворачиваем на вторую центральную улицу. Она выглядит еще роскошнее Колымского шоссе и называется, понятно, улицей Сталина. Вот дом номер один, пятиэтажный, каменный, чуть ли не первый каменный дом в городе.

Он построен нашим этапом. Я тоже носила сюда по шатким стропилам мерзлые, кирпичи. Неподалеку Дом культуры выглядит как настоящий театр. Ну, средняя школа была еще при мне. Но тогда она казалась гигантом на фоне низкорослых кривых бараков. Теперь она выровнялась, оперлась на соседние новые дома».

(Гинзбург Е. С. «Крутой маршрут»)