Пузырек из под валерьянки и сотовые телефоны в зону.

«Офицерская честь на весах Фемиды. В совершении уголовных преступлений обвиняются сотрудники колонии строгого режима и следственного изолятора г. Магадана» - так назывался судебный очерк, опубликованный в апреле нынешнего года в наше» газете.

В нем речь шла о трех уголовных преступлениях, совершенных тремя разными людьми, которых объединяло одно -служба в уголовно-исполнительной системе, одна из задач которой -направление заключенных на путь истинный.

Сегодня мы ознакомим читателя, как и было обещано, с итогами, завершающими эти уголовные дела, то есть с вынесенными и вступившими в законную силу приговорами, покажем также ход судебного разбирательства, где, как это часто бывает, обвиняемые, признавшись по горячим следам в преступлении, в дальнейшем пытаются уйти от ответственности.

Отрицают очевидные вещи, установленные в ходе предварительного следствия, очных ставок, других следственных действий. И здесь, в суде, начинается то, что мы называем состязательностью сторон - обвинения и защиты.

На мой взгляд, это противоборство наиболее ярко проявилось при рассмотрении уголовного дела сотрудника исправительной колонии №4 (поселок Уптар) Ивана Борщака и его подельников, точнее, его подручных, с помощью которых младший инспектор УФСИНа России по Магаданской области приторговывал на территории колонии сотовыми телефонами.

Известно, что в местах заключения осужденным запрещено использовать мобильники (они могут звонить только по таксофонам). Также известны и уголовные истории, связанные со звонками из-за решетки: заключенные, связавшись с волей, по-прежнему держат руку на пульсе преступных деяний, в частности, организуют торговлю наркотиками, осуществляют самые изощренные махинации, по их выражению, «разводят лохов», в первую очередь пожилых, доверчивых людей.

Кто не слышал о телефонных звонках родителям, бабушкам и дедушкам, чьи дети, внуки якобы попали в неприятную историю, и только взятка, причем немедленная, гаишникам, следователям может избавить чадо от решетки.

Почему люди покупаются на згу уловку преступников? Во-первых, они внезапно оказываются в стрессовой ситуации. А во-вторых, потому, что в ряды правоохранительных органов, уголовно-исполнительной системы проникают такие люди, как Борщак.

Их преступления, на мой взгляд, еще более циничны, чем действия тех, кого они призваны изолировать от общества. Что взять с вора, насильника, мошенника? Вся его психология (если это только не случайно оступившийся человек) ставит его вне общества, и, хорошо понимая это, он идет на постоянный риск, итог которого, как правило, решетка, колючая проволока

В отличие от тех же воров и махинаторов, у которых другого дохода нет, их охранники, они же преступники, получают за счет налогоплательщиков зарплату. И, судя по всему, совесть их особо не мучает

Иван Борщак и Евгений Четвериков были знакомы с детства, росли в небольшом колымском поселочке. Потом судьба их развела, встретились они уже в Уп-таре, так сказать, по разные стороны решетки. Один - заключенный, другой - его охранник.

Как показал на предварительном следствии Четвериков, Борщак пожаловался ему на то, что заработной платы катастрофически не хватает, хотя он и живет один - душат кредиты, взятые в банке. И он, Борщак, готов оказать Четверикову и его товарищам по заключению услугу - снабжать их сотовыми телефонами.

Борщак же утверждал обратное - приносить на зону телефоны предложил ему именно Четвериков. Как было дело в действительности, установить сложно, да, наверное, и не суть важно.

Интересна здесь другая деталь: оба утверждают, что стоимость услуги они не обговаривали, поскольку в зоне уже сложилась такса - от двух с половиной до трех тысяч. И это, заметим, в колонии строгого режима.

Один из первых телефонов, который охранник передал заключенному, был телефоном его, Борщака, родственника по имени Сергей. Через пару-тройку дней Четвериков передал по мобильнику текстовое сообщение для своего охранника, чтобы тот подошел к телевышке в определенное время, где его будет ждать мужчина с тремя тысячами рублей.

Такой вот детективный сюжете двумя незнакомцами, которые встретились на минуту и, выполнив операцию, разошлись как в море корабли.

Однако в суде Четвериков от этой истории отказался: зачем ему лишние эпизоды? Заявил, что свои показания давал под давлением оперативного работника колонии, который неоднократно сажал его в штрафной изолятор.

И вообще, встречаясь на зоне с охранником, другом детства Борщаком, он никогда не поднимал тему сотовых телефонов и уж тем более не просил их принести.

Бывают случаи, и не так уж редко, когда у гособвинителей нет фактов, оперируя которыми они могли бы возразить защите: нет доказательной базы, недоработало следствие. Но только не в этом уголовном деле.

В частности, был опрошен свидетель Сергей Н., у которого Борщак приобрел телефон, детально описанный затем в протоколе: полукруглой формы, в корпусе фиолетового цвета, с черно-белым экраном.

В судебном заседании свои показания он подтвердил. Не говоря уже о вещдоке -«Siemens A-55», изъятом в жилой секции осужденных «четверки», как обычно называют Уптарскую колонию.

Надо заметить, что поначалу тактику защиты, сходную с четвериковской, избрал и Борщак. Мол, когда его задержали, находился в стрессовом состоянии, а его все водили по разным кабинетам УБОПа, говорили, что лучше написать явку с повинной и тогда ему ничего не будет и его отпустят домой.

Такой вот наивный хлопчик 32 лет от роду, до этого уже отработавший в системе УИНа почти четыре года. Правда, в дальнейшем Борщак понял, что отрицание вины ни к чему доброму не приведет и только увеличит срок наказания.

У обвинения, помимо протоколов с показаниями следователей, были и видеозаписи допросов Борщака, которые свидетельствуют, что никакого давления на него не оказывалось.

Здесь, безусловно, следует обратиться к истории его задержания. Инспектор собирался на дежурство в колонию, когда ему позвонил знакомый Андрей Готт, кстати, ранее судимый. Сказал , что подвезет его до автовокзала.

В машине он передал Бор-щаку полиэтиленовый пакет, а когда последний вышел из машины, тут, откуда ни возьмись, появились люди в штатском Пригласили пройти в УВД г Магадана и в присутствии понятых спросили, есть ли в его сумке вещи, запрещенные к хранению. Ответ был отрицательным.

Предполагаю, чтодля самого Борщака было неожиданностью, когда в пакете, переданном Голом, кроме тысячи рублей, оказался пузырек из-под валерьянки с жидкостью темного цвета и характерным запахом гашишного масла.

Да, это не привычные телефоны, о которых можно было бы заявить, что они являются собственностью, и никакого криминала нет и в помине. А ведь так «по незнанию» Борщак мог бы провезти в зону не только наркотик, но и, чего доброго, бомбу.

Что касается телефонов, то довели в милиции дело и до них. В сопровождении коллег по оружию, теперь уже бывших, Борщак поехал на Уптар и показал тайник, где он хранил мобильники для передачи Четверикову.

В присутствии всего честного народа и не очень честного тоже были изъяты пакеты, перетянутые синей изолентой, где находились сотовые телефоны различных марок, зарядные устройства, аккумуляторные батареи, три карты памяти и даже аксессуары для мобильников, как то: наушники и ремешок для переноски.

Пакеты изымались в присутствии понятых, одной из которых была женщина, приехавшая к мужу-арестанту на свидание. И наверняка она поняла, что человек в камуфляжной форме - это сотрудник колонии. Что тут скажешь, кроме слова «позор» и еще раз «позор»?

Пусть ученые медики разгадывают загадки психологии человека в военной форме, предавшего своих товарищей, образно говоря, за 30 сребреников: пошел бы он на предательство, если бы знал, какой позор придется ему испытать? Это вору не стыдно, его кредо - у милиции своя работа, у нас своя, а каково человеку в погонах?

Кстати, я не случайно упоминаю о невольных свидетелях этого постыдного для инспектора действия - понятых. Защита ссылалась на то, что они были не везде и не всегда. Да нет, где была необходимость, туда их и приглашали.

Кстати, в ряде стран, причем отнюдь не третьего мира, к услугам понятых вообще не прибегают и у нас немало юристов, считающих, что ради формальности совсем необязательно вытаскивать, скажем, ночью из постелей законопослушных граждан, которые ничего не видели и ничего не слышали.

Но закон есть закон, и если мы живем в России, то должны строго соблюдать собственные правила и нормы.

Это я опятъ же о том, что всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого. Так, Четвериков показал, что два-три раза в месяц Борщак привозил в зону че-тыре-пять телефонов. Итаксно-ября по март, пока 21 числа не был взят с поличным.

Следствие, прокурор, а затем и суд в своем приговоре не занимаются предполагаемой арифметикой, не умножают количество месяцев на четыре или пять - оперируют только доказанными фактами. И это правильно.

Ну, а пять телефонов, изъятых из тайника, хоть и не дошли доабонентоввтюремнойробе,-это уже факт, так как, выражаясь юридическим языком, обвиняемый не довел свой преступный замысел по независящим от него обстоятельствам.

Эту последнюю партию мобильников передала для Четверикова молодая женщина по имени Ирина через того же Борщака, который получил в награду 8 тысяч. В последнее время известная фраза «Шерше ля фам» получила в российском криминальном мире прямо противоположный смысл.

Произнося эти слова, французы подразумевали: мужчина пошел на преступление ради любимой женщины. Отечественный криминал использует женщин в своих корыстных, преступных целях.

И ладно бы это были их жены, невесты, которым любовь застит свет и без кого они жить не могут. Так нет, это же «заочницы», и в глаза не видевшие своих любимых. Мне доводилось писать о женщине, чью маленькую дочь изнасиловал ледофшнюподрюн

Познакомилась она с ним по переписке, когда тот сидел на Уптаре. Причем сотрудники колонии предупреждали, с кем она связывается, не помогло...

Ну а с Четвериковым Ирина познакомилась, конечно же, по телефону. Потом раза три съездила в колонию на свидание, и так рецидивист запал ей в душу, что решили пожениться.

Жених даже ей деньги на кольца выслал - рискую предположить, что были они выручены от продажи своимсокамерникам телефонов

Правда, Ирина говорит, что деньги она отправила обратно в колонию, но связи, как видим, не прервала. Это при том, что человек она положительный во всех отношениях, по крайней мере, таковой была до знакомства с Четвериковым.

Работала в довольно-таки престижном заведении воспитывала двоих детей, училась в институте. Такчто заочницей являлась двойной.

Надо ли говорить, что в момент задержания и допроса Ирина испытала шок. Конечно, то, что она нарушала закон, Ирина понимала и раньше, но, видно, убаюкивала её мысль о том, что рядом с ней сотрудник колонии, через него, кстати, она передавала чай, сигареты, продукты не только для Четверикова, но и для других заключённых.

Говорит, что приносили пакеты люди, которых она не знает.

По всей вероятности, сними связывался Четвериков, давал номер Ирининого телефона и имел с этого какую-то долю. Кабы только продукты, но ведь здесь были и сотовые.
т следствия до суда, как правило, сроки немалые. И на суде поначалу от своих прежних показаний Ирина отказалась, мол, оговорила Борщака и Четверикова из женской мести.
Но когда ей дали прослушать записи, сделанные в ходе следствия, вину свою признала полностью.

Суд счёл возможным дать ей условное наказание-два года с таким же испытательным сроком. Кроме того, она должна встать в трёхдневный срок на учёт в ФБУ уголовно-исполнительной инспекции УФСИНа, не реже одного раза в месяц являться на регистрацию, не менять место жительства и работы без уведомления той же инспекции. Процедура, прямо скажем, не из приятных.

А вот Андрей Готт, находящийся под подпиской о невыезде, был взят под стражу в зале суда. В публикации «Офицерская честь на весах Фемиды» он был упомянут лишь вскользь, поскольку речь шла о сотрудниках УИНа.

Но, наверное, и его история заслуживает нескольких слов. В документах, рассказывающих о его поездке от дома Борщака до автовокзала, фигурируют две девушки. Одна из них - подруга Борщака Людмила, другая, по имени Елена (фамилия неизвестна), просто сидела в машине Готта.

Казалось бы, зачем их постоянно упоминать в бумагах, если они не имеют отношения к делу? Но есть в следственной практике свои тонкости, которые могут сыграть в дальнейшем существенную роль. Присутствием непонятной Елены и решил воспользоваться ранее судимый Готт: мол, она как раз и кинула в сумку Борщака полиэтиленовый пакет, где был наркотик. А он, Андрей Готт, здесь ни при чём.

Однако Борщак, которому нет никакого смысла оговаривать Готта, утверждал, что пакет в сумку положил именно Андрей. Людмила же, которая вышла из «Тойоты» ещё до передачи пакета, косвенно подтвердила эти показания - в руках у девушки не было никакой сумки и пакету просто неоткуда взяться.

С учётом неотбытого условного наказания Готт получил три года и три месяца колонии общего режима.

Что касается заключённого Четверикова, то перед судом он предстал уже свободным человеком: пока суд да дело, истёк срок его наказания. Не первый, кстати. В своё время он был уже осуждён за тяжкое преступление против личности по статье 111, пункт «б», часть 2.

Но за хорошее поведение вышел, не отбыв 2 года 5 месяцев и 3 дня, то есть аккурат на полсрока раньше. Теперь он получил три с половиной года лишения свободы в колонии особого режима.

И, наконец, самый большой срок - четыре с половиной года получил Борщак. Кроме того, он лишён в последующем права в течение трёх лет занимать должности в органах уголовно-исполнительной системы и правоохранительных органах. Да и вряд ли он туда пойдёт, и уж тем более вряд ли его возьмут.

Они без судимости еле-еле справлялся со своими обязанностями, опаздывал на дежурства, а то и вовсе не являлся на службу, за что был понижен в должности.

Мы попросили прокомментировать это уголовное дело прокурора отдела областной прокуратуры Александра Александровича Хомутова. Вот что он сказал:

- Преступление Борщака, по своей сути, является коррупционным. Ионо выглядит особо циничным. Есть такое понятие-служение Закону. И это не просто высокие слова: сотрудники правоохранительных органов, уголовно-исправительной системы в большинстве своем люди, честно выполняющие свой долг, никогда не считающиеся с личным временем, случается, и рискующие своей жизнью.

Борщак, запятнав честь мундира, подвел каждого из них, дал повод усомниться в порядочности офицеров, произнести слова: «Их можно купить, поставить на один уровень с преступниками».

Дело это в судебном рассмотрении было не таким уж и простым. И здесь надо отдать должное помощнику прокурора, гособвинителю Марине Валентиновне Пинигиной, которая, на мой взгляд, достойно справилась со своей задачей.

Ну а теперь, как и было обещано, ознакомим читателей с приговором в отношении двух других сотрудников уголовно-исполнительной системы. Бердников, укравший у арестанта СИЗО мобильник, получил условное наказание. И, естественно, он уволен из органов.

К условному сроку лишения свободы приговорена и бухгалтер Сайкина, покусившаяся на деньги колонии (район бывшего совхоза «Пригородный»), которые были предназначены для отправки освободившихся заключённых к месту жительства.

Если кто-то полагает, что условное наказание для этих лю-дейне наказание, тот глубоко заблуждается. Позора им хватит на долгие годы.

Светлана Шешина