«Любовь помогает пережить все...»

Ему 34 года. Иерей Евгений Беляков - руководитель отдела образования и катехизации Управления Магаданской и Синегорской епархии РПЦ. Корреспондент «ВгМ» нарушил плотный график встреч отца Евгения и уговорил его на небольшое интервью.

Встреча состоялась в приходе святителя Николая Чудотворца третьего микрорайона, которым он руководит.
- Отец Евгений, откуда вы приехали на колымскую землю?

- Я родился в Донецке - там во время Великой Отечественной войны оказались мои предки. Учился в школе, затем окончил Донецкий политехнический институт, факультет промышленной энергетики. Пока учился, институт стал университетом, как это у нас везде бывает. (Смеется.) На втором курсе крестился. Где-то через полгода батюшка-настоятель, очевидно, заметил, что я все время прихожу на службы, и на праздник Владимирской иконы Божией Матери предложил мне стать алтарником. Я стал помогать и параллельно учился. Как раз тогда я познакомился с жизнеописаниями замечательных русских миссионеров - святителя Иннокентия (Вениаминова), преподобного Макария (Глухарева) Алтайского…

После окончания университета поступил в Белгородскую духовную семинарию, потому что это была единственная семинария с миссионерской направленностью.

На втором курсе летом поехал в первую свою миссионерскую командировку в республику Тыва. А в начале третьего курса увидел объявление о том, что Магаданский епископ приглашает студентов в свою епархию - потрудиться на ниве духовного просвещения.

- И никто не захотел? - смеюсь я.

- Два человека нашлось, - улыбается отец Евгений. - Я и мой друг. С нами отправили семинарского иеромонаха, которому выбирать уже не приходилось, для него это была командировка. Мы приехали в Магадан. Епископом тогда был владыка Феофан (Ашурков), так моя деятельность на Колыме началась именно с благословения ректора семинарии и владыки Феофана.

- Известно, что будущие служители церкви получают очень хорошее образование. Но эти учебные заведения обособлены, можно даже сказать закрыты. С чем это связано?

- Закрытый тип семинарий больше связан со здоровым консерватизмом в сфере образования. Учебные заведения Церкви закрыты для вредных, разрушающих страну инноваций в этой области, которым, к сожалению, государственные образовательные структуры сегодня распахивают двери настежь. Я имею в виду аксиологические основы образования, а не технологии. Все семинарии сейчас хорошо оснащены технически, у большинства есть свои сайты, печатные издания. А иногда «закрытый тип» подчеркивает только внешние моменты. У нас, например, это было связано с личной инициативой проректора по воспитательной работе. Он очень любил дореволюционную эпоху и старался реанимировать старые порядки… И даже чисто внешне - ходил в пальто с большим, кажется, бобровым воротником и в шапочке-пирожке, как на картинках XIX века. (Смеется.)

Мы удивлялись, почему он ходит без тросточки и перчаток? Но этого никогда не было в других семинариях. А с другой стороны, «семинарии закрытого типа» - это немножко миф. У многих из них есть свои сайты, они доступны всем. У Белгородской семинарии даже есть свой телеканал наподобие нашего «Охотского ряда», белгородские семинаристы очень плотно общаются со студентами других учебных заведений, проводят на своей базе мероприятия. То есть сейчас степень открытости очень большая. А вот раньше, в советское время, они были действительно закрытые. Но не потому, что Церковь ограждалась от людей, а потому что государство ограждало народ от Церкви. И для того, чтобы молодому человеку попасть в семинарию, нужно было пройти такие кордоны, такие испытания, что…

- Вы ведете большую просветительскую деятельность - участвуете в Рождественских и Кирилло-Мефодиевских чтениях, преподаете основы православной культуры. Какой аспект православия вам ближе всего?

- Сейчас мне приходится заниматься вопросами духовного просвещения в сфере образования, но я с надеждой жду, что появится более достойный и талантливый руководитель епархиального отдела, чтобы передать ему это служение. Моя же «первая любовь» - миссионерство. Сейчас идет подготовка к поездке в один из отдаленных национальных поселков, где нет приходов и храмов, где спивается и умирает коренное население. В таких районах нужен священник.

- У вас большая семья, трое детей. Трудно?

- Трудно, но и радостно. Когда я впервые встретил свою будущую супругу Анну, у меня еще был миссионерский запал, мне хотелось побывать в Сибири, на Северном полюсе (улыбается), где-нибудь еще. Но Бог усмотрел иное… Мы полюбили друг друга, и я задержался еще на год в Магадане, чтобы утвердиться в чувствах. Бог послал мне удивительную жену, она очень тонкий и терпеливый человек, я до сих пор влюблен в нее. Когда поняли, что не можем друг без друга, решили пожениться. Но у нас не было ни денег, ни жилья, я был студентом. Очень тогда помог владыка Феофан - дал мне денег на свадебный костюм, кольца, невеста сама сшила себе сказочно красивое платье. На машине нас возили магаданские друзья - Валера и Инна Белоусовы. По профессии Валерий водитель; они с женой Инной всегда помогали православному лагерю и нашей епархии. Недавно Валера Белоусов погиб во время теракта в Домодедово…

Потом у нас стали рождаться дети. Старшему Алексею скоро 7 лет, Верочке - 3,5 года, а Саше - полтора. Надеюсь, будут и еще дети, для нас это большая радость и утешение. В этом вопросе мы полагаемся на волю Божью.

- В каких традициях вы их воспитываете?

- В православных. Но у нас нет специальных «уроков по православию», мы стараемся создать атмосферу хорошей семьи, чтобы ребенок просто жил в ней и впитывал в себя духовные ценности.

- Скоро дети пойдут в обычную школу. И другие дети могут встретить их там не совсем адекватно…

- Да наши дети тоже не ангелы. Хотя, возможно, этого не избежать, ведь многие родители не понимают опасности того, что происходит сейчас с их детьми. Начиная от множества мультфильмов и заканчивая книжками для подростков, которые я вижу на полках магазинов, - многое из этого разрушает душу ребенка. А нужно, чтобы ребенок не потерял те духовные ориентиры, которые призваны сделать из него человека. Ребенку очень трудно сопротивляться негативу, ведь грех привлекателен, и предприимчивые люди делают на развращении подростков себе деньги.

- Что сегодня волнует ваших прихожан? С чем люди обращаются к вам?

- Люди обращаются с самыми разными проблемами. Кто-то хочет понять смысл жизни, кто-то хочет помочь мужу бросить пить… Есть определенный круг прихожан, которые обращаются постоянно, это воцерковленные люди, и у них немножко другие вопросы, чем, скажем, у тех, кто приходит в Храм только на Пасху. Стараюсь всем помочь, беседую с каждым.

- Вы ощущаете результаты своей деятельности?

- Иногда я вижу, как люди пересматривают свою жизнь, свое отношение к жизни, им открывается нечто, раньше сокрытое. Это главное в нашем общении.

- Как вы относитесь к тому, что Патриарха Алексия II хотят канонизировать?

- Это пожелание звучит от невоцерковленных людей. В Церкви подход к канонизации всегда был очень ответственным. Иногда подвижника канонизировали через сто лет после смерти. Я очень уважительно отношусь к почившему Патриарху. Но, думаю, это легкомысленное решение.

…Тут отца Евгения позвали в зал, где его ожидала прихожанка. Я не успела задать всего один вопрос и попросила, чтобы он написал в моем блокноте адрес своей электронки. Увидев мои вопросы, он удивленно спросил: «Что же вы не задали такой хороший вопрос?». «Ну вам же пора идти!» - смутилась я. «Задавайте!» - весело ответил он.

- Любовь - это счастье?

- В нашем понимании любовь - это естественное состояние нормального человека, таким, каким его задумал Бог. Потому что Бог есть любовь. Конечно, мы мало можем сказать о Боге конкретного, так чтобы полностью Его описать, потому что это Личность, которая выходит за пределы возможностей человеческого разума. Мы можем давать какие-то общие формулировки: вездесущ, всемогущ, бессмертен, но не более того. Все Евангелие говорит о том, что любовь должна стать нашим естественным состоянием. И поэтому, когда человек испытывает подлинную любовь (я не говорю о влюбленности), то это настоящее счастье. Не потому, что от этого человек испытывает чувственное удовольствие, а потому что тогда он оказывается в своем нормальном состоянии, он здоров.
А если говорить о семейном аспекте, об отношениях мужчины и женщины, - то это тоже счастье, потому что любовь помогает пережить все. И даже смерть любимого, как бы это ни звучало парадоксально. Любовь - это то, что делает человека бессмертным. И, конечно, любовь не возможна без жертвы, семья, где супруги не способны к жертве, просто развалится. По статистике очень много молодых семей расходится на третий год после свадьбы. Почему? Это молодые люди, которые родились в 90-х - период, после которого уже мало кто говорил о счастье самопожертвования, а говорили только об ином «счастье» - удовольствии, наслаждении, комфорте… А в православии все построено на жертве. Поэтому православные семьи гораздо реже распадаются. И еще - любовь - это дар Божий, который нужно развивать и взращивать, это чувство, которое может вырасти, но может и уйти. О таких вещах, конечно, нужно с молодыми говорить, а с ними сейчас никто об этом не беседует.

…Мы вышли из церкви. На улице отца Евгения уже ждали - приехали за ним, чтобы он навестил больного. «Вот так до позднего вечера, а иногда в приходе остаюсь ночевать, - сказал он на прощание. - Спасибо владыке Гурию, выделил мне епархиальный уазик, с машиной проще».

От общения с этим светлым человеком осталось ощущение спокойствия, мира, добра, и я еще раз убедилась, что выбранный им путь - это и есть его призвание.

Наталья АЛЕКСЕЕВА
"Вести города М"