– Геннадий Степанович, изменился ли Магадан и наш театр за время вашего отсутствия?
– Магадан нисколько не изменился. В моей памяти он остался, как душевный, человечный город. Ни в одном другом городе я не видел такого, чтобы ты переходил улицу, а водители тебе уступали дорогу. Я еще в свой первый приезд это отметил. Каждый день я хожу в магазин, на рынок, и ни разу мне никто не нахамил. Все довольно приветливы. Тут сохранился дух человечности, несмотря кризис, сложную жизнь. И хоть люди беднеют, вроде должны были бы ожесточиться, а в Магадане почему-то нет. Для меня это самое приятное впечатление от вашего города. И в этом смысле Магадан не изменился абсолютно.
– Почему вы выбрали для постановки «Дамского портного»?
– Я получил приглашение приехать и поставить именно эту пьесу. У меня свои пристрастия. Это пьесы, не скажу, более серьезные, но тяжеловесные, философского звучания. Однако и театру, и городу сейчас нужны спектакли, способные радовать. Я часто вспоминаю высказывание Юрия Никулина, который говорил, что когда людям весело, им нужны грустные клоуны, а когда плохо, требуются веселые. Ведь не зря во время войны старались сохранить филармонические оркестры. Когда было очень тяжело, старались подбодрить солдат веселыми концертными программами. И вот я приехал с пьесой Жоржа Фейдо «Дамский портной», положенную на музыку Александром Журбиным. Довольно веселая комедия положений. Естественно, там есть и «любовный треугольник». Но в силу того, что мне этого маловато, если вы помните спектакль «Не верь глазам своим», я все-таки стараюсь найти некие нотки одиночества в человеке, неустроенности. Я понимаю, что здесь пережимать нельзя, но чтобы получился не просто веселый, разбитной спектакль, а в нем были нотки грусти. Чтобы это запало в душу сидящему в зале зрителю. Сейчас трудно сказать, что из этого получится, мы работаем всего пару недель, но мне кажется, что пьеса добротная. В свое время ее много ставили во Франции, она вызывала хорошую реакцию у публики, и к этому мы будем стремиться. Чтобы люди и посмеялись, и погрустили.
– Геннадий Степанович, как вам сегодняшняя труппа?
– К своей радости я встретил старых знакомых. И Влада Полякова, он играл в том спектакле главную роль, а здесь одну из центральных, и Сашу Тарасюка, ему досталась главная роль. За десять с лишним лет, что меня здесь не было, они оба, безусловно, заматерели, как в мастерстве, так и в личностном плане. В этой постановке у меня заняты, в основном, актеры музыкального театра.
Эта специфика не то, чтобы мне не близка. Я редко с ней встречаюсь. Способ существования актера музыкального театра отличается от драматического. Но мне кажется, что мы нашли взаимопонимание. И репетируется легко и весело. В труппе оперетты такие замечательные артисты, как Елена Титенко, Людмила Анисимова, Оксана Плиско. Одно удовольствие с ними репетировать. Довольно приятная для меня встреча случилась с Владимиром Дмитриевым. Мне как раз на второго героя нужен был такой светлый человек, просто солнечный артист. Николай Михайлович Бекасов и Тимур Самарханов играют в одной роли. И хотя у них разница в возрасте, но, думаю, это будет интересно. Команда вся из очень крепких профессионалов. Как всегда, сроки поджимают. Очень мало времени. Еще ведь параллельно идут репертуарные спектакли. Но мы должны в начале марта сдать этот спектакль.
– Геннадий Степанович, вспомним ваш предыдущий спектакль «Не верь глазам своим». Сама тема трансгендера, женщины, поменявшей пол, а потом, через много лет вернувшейся к своему мужу и сыну в образе бравого американского полковника, показалась тогда слишком фантастичной нашему зрителю. И вот прошло десять с лишним лет, а это уже повсеместно на Западе. Так что ваша постановка оказалась в чем-то пророческой. Вы не боитесь браться за такие темы, которые опережают свое время?
– Очень часто человек творит по наитию. Почему Моцарт, умирая, диктовал свой «Реквием»? Я себя, конечно, не причисляю к великим, но откуда это все берется? Кем диктуется свыше? И действительно, очень многие спектакли так зашифрованы, что их понять можно только лет через 20-30. Не зря есть расхожее выражение: «он опередил свое время». Как ни странно, и спектакль «Не верь глазам своим» был непонятен в свое время. Я и сам этого не очень понимал. А через десять лет вижу, что те проблемы, о которых мы тогда, не осознавая, говорили, настолько ярко зазвучали, проявились в полной мере, что сам диву даюсь. Взять хотя бы тот текст, который вы написали для начальной сцены спектакля, о третьем мире, арабах, когда еще и в помине не было и конфликтов в Сирии, Ливии, Тунисе, не было этих толп беженцев в Европе, а тут французы говорят, надо быть осторожнее, арабы, негры и так далее. Тогда этот ваш текст прозвучал смешно и пародийно, а сейчас настолько актуально, что даже страшно. И в ситуации с этим трансвертом, я рад, что была обозначена не только внешняя сторона, но образ человека, отказавшегося от самого себя, поменявшего пол. И поэтому так закономерно в финале звучит выстрел. Человек сам себя убивает. И главный посыл того спектакля – не отказывайся от себя, работай над своей душой. Все эти внешние проявления, сегодня я один, завтра другой, особенно актуальны для нуворишей. Разбогател, купил новый дом, машину, и обязательно надо поменять старую жену на новую, с накаченными губами. Но от себя ведь не уйдешь. Вот вся проблема того спектакля. А сейчас эта тема еще ярче зазвучала в свете того, что человечество пытается отказаться от самого себя.
Найти в чем-то внешнем какой-то успех. Да нет его, и не может быть. Человек заслуживает то, что он сегодня получает. Мы в ответе за все, что делаем. И не надо искать виноватых. К счастью, сегодня люди стали это лучше понимать.
Игорь Дадашев
