В 1932 — 1935 гг. Государственный трест «Дальстрой», помимо осуществления репрессивно-карательной политики, решал задачи по промышленному освоению Северо-Востока СССР, создавая единую систему транспортных коммуникаций. Начиная с 1936 г. доля капиталовложений в автодорожное строительство снизилась, тогда как в золотодобывающую отрасль возросла. На Колыме добыто 33274 кг химически чистого золота. Среднесписочный состав заключенных Севвостлага составил 56927 человек. В тот период наиболее массовым являлся контингент заключенных, которые отбывали срок по уголовным статьям (воровство, бандитизм, хулиганство) и в просторечии именовались блатными или ворами — «друзьями народа».
Экономические успехи треста «Дальстрой» в середине 1930-х совпали с репрессиями против последователей взглядов Л. Д. Троцкого.
Руководство НКВД СССР требовало от оперативного состава вскрытия любыми средствами вражеской работы троцкистов и других арестованных бывших оппозиционеров и обязывало относиться к ним как к врагам народа.
Такие разные оппозиционеры
Следует отметить, что троцкисты делились на три группы: те, кто в свое время принимал участие в партийных спорах, занимал место в оппозиционном крыле, а затем отказывался от защиты своих взглядов, подписывая соответствующее заявление (в большинстве своем они были возвращены в партию). Их называли «отошедшие троцкисты». Но были и такие, которые ни от чего не отказывались, отстаивая свои права и убеждения в ссылках и лагерях. Это «неотошедшие троцкисты». Естественно, им были созданы намного более тяжелые условия: почти ни один не пережил лагерных расстрелов конца 1930-х годов.
Третью группу представляли те, кто ни в каких оппозициях не состоял, но в годы, когда началось «освоение» новых экономических районов страны, их тоже исключили из партии и при отправке на Колыму определили как КРТД (контрреволюционная троцкистская деятельность).
Концентрация коммунистов-оппозиционеров (троцкистов) началась в пересыльном лагере Севвостлага треста «Дальстрой» во Владивостоке весной 1936 г. Сюда направляли заключенных из Сиблага, осужденных из Оренбургской, Омской, Хабаровской, Ташкентской, Красноярской, Петропавловской, Карагандинской и других тюрем. Все они получили срок от 3 до 5 лет. Во Владивосток были этапированы Р. Н. Сахновский, С. Н. Сербский, Б. С. Шапиро, бывший секретарь Л. Д. Троцкого Н. М. Сермукс. Чуть позднее здесь оказались жена С. Н. Сербского Е. Т. Захарьян с трехлетним сыном Виктором, дочь известного троцкиста Н. А. Иоффе и ее муж П. Я. Коссаковский-Рубин, а также первая жена Л. Д. Троцкого А. Л. Соколовская и многие другие.
Голодовки
В ожидании отправки на Колыму троцкисты смогли организоваться в сплоченную группу единомышленников и пытались отстоять свой статус политзаключенных.
По мере накопления троцкистов-оппозиционеров в карантинном пункте в Магадане с мая по июль 1936 г. ими были выдвинуты требования об улучшении питания, медобслуживания, использовании заключенных на работе по основным специальностям или по родственным, а при ее отсутствии о праве приобретения, об объединении семей, политпайке независимо от выполняемой работы, размещении в приличных жилищных условиях группами, способными оградить себя как от уголовных, так и от прочих хулиганов в лагере, удовлетворении культурно-бытовых потребностей. Не добившись соответствующего реагирования на свои заявления, заключенные 12 июля 1936 г. одиночно и группами стали объявлять голодовку. Текст заявления о голодовке подписали 204 человека. Ее организаторами являлись такие известные оппозиционеры, как С. Я. Кроль, Ю. А. Барановский, М. Д. Майденберг, С. О. Болотников, И. М. Бесидский.
Эта голодовка была вызвана резкой переменой отношения администрации. Но в начале августа последние троцкисты вышли из голодовки. «После голодовки нас (лагерная командировка Отдельного лагерного пункта Управления дорожного строительства «Вторая Стрелка», август 1936 г.) кормили сквернейшими несвежими продуктами. При этом лучшие из них, значившиеся в нищенском списке после голодовочной диеты, как рис, свежее мясо, свежее молоко, какао, вообще не давались. В результате часть товарищей опухли, часть ходят с повышенной температурой, часть заболели другими болезнями… Но с нас и этого уже довольно… штрафные пайки и т. п. — это та грань, за которую мы не перейдем».
Спровадили на Колыму…
Не все осужденные троцкисты поддержали голодовку. «Я к голодовке не присоединялся, — вспоминал М. Д. Батальский, — это удивило тех товарищей по этапу, которые меня знали как непримиримого антисталинца… Я не присоединился к голодовке потому, что понимал: нас спровадили на Колыму не для того, чтобы создать нам условия нормального существования».
По свидетельству бывшей заключенной Севвостлага А. С. Берцинской, лагерная администрация Севвостлага и УНКВД по Дальстрою пошли на некоторое смягчение лагерного режима в отношении заключенных оппозиционеров-коммунистов. «Результатом голодовки было то, что требования «неотошедших троцкистов» удовлетворили и, разослав их семьи в глубинные пункты Колымы, дали указания — использовать по специальности».
Попытки активного сопротивления троцкистов лагерному режиму в Севвостлаге летом 1936 г. были использованы секретно-политическим отделом УНКВД по Дальстрою для организации расправы с беззащитными оппозиционерами.
Показательный процесс
Весной 1937 г. дело о 21-м участнике «троцкистской контрреволюционной организации на Колыме» и «контрреволюционного троцкистского центра» передано в Нагаево-Магаданский народный суд для проведения открытого показательного процесса. В Магаданском клубе, где проходил этот процесс, было довольно много народа. Подсудимым разрешалось задавать вопросы свидетелям, требовать свидетелей защиты и т. д.
Обнаружилось, что С. Я. Кроль знает, кто и где умер во время голодовки. Он называл действительные факты и имена. Путем перекрестных вопросов он заставил свидетелей отказаться от своих показаний. Процесс развалился.
Повторно суд над обвиняемыми проходил в закрытом судебном заседании. По приговору отделения Дальневосточного краевого суда по Севвостлагу и Дальстрою Ю. А. Барановский, И. М. Бесидский, С. О. Болотников, С. Я. Кроль, М. Д. Майденберг были приговорены к высшей мере социальной защиты — расстрелу, четверо освобождались за недоказанностью преступления, остальные 12 приговаривались к различным срокам заключения (от 5 до 10 лет).
16 июня 1937 г. специальная коллегия Верховного суда РСФСР рассмотрела кассационную жалобу Ю. А. Барановского и других обвиняемых и утвердила приговор только в отношении одного освобождаемого за недоказанностью преступления. Дела в отношении еще троих освобождаемых отправлялись на доследование, а в отношении пятерых, приговоренных к расстрелу, утверждались. Однако только 1 августа 1937 г. в Магадан пришла телеграмма о немедленном исполнении приговора в отношении Ю. А. Барановского, И. М. Бесидского, С. О. Болотникова, С. Я. Кроля и М. Д. Майденберга. На следующий день они были расстреляны.
Уничтожили практически всех
Другая группа осужденных троцкистов в составе Р. Е. Сахновского, Я. А. Беленького, Б. Н. Эльцина и других проходила по делу № 451 УНКВД по Дальстрою. В основе дела лежало обвинение 57 заключенных в том, что они являлись организаторами и участниками контрреволюционного троцкистского мятежа и контрреволюционной демонстрации-голодовки. По мнению компетентных органов, на Колыме была раскрыта «мощнейшая троцкистская организация». Следствие по этому делу начато 15 сентября и окончено 19 сентября 1937 г. В результате все 57 обвиняемых приговорены Тройкой НКВД по Дальстрою к высшей мере социальной защиты — расстрелу. Приговор приведен в исполнение в октябре — ноябре 1937 г.
Возвращаясь к сказанному, приведем постановление президиума Магаданского областного суда от 23 ноября 1956 г.: «Голодовка 204 человек не носила организационный характер, и рассматривать действия голодающих заключенных как контрреволюционный мятеж и контрреволюционную демонстрацию, повлекшую за собой уголовную ответственность, у Тройки НКВД по Дальстрою не было основания». Комментарии излишни.
Таким образом, в 1936 - 1937 гг. репрессивно-карательная политика государства была ориентирована на строгую изоляцию всех политических противников и попутчиков. Коммунисты-оппозиционеры (троцкисты), последовательно отстаивающие права политзаключенных, оказались наименее адаптивной группой в среде заключенных. Во второй половине 1930-х гг. прошлого века эта группа осужденных практически была уничтожена, а большинство заключенных претерпело судьбу, характерную не только для лагерных контингентов, но и для всего населения СССР в период насильственной коллективизации и ускоренной индустриализации страны.
