Доверие, бывает, устанавливается

«Наука необходима народу.
Страна, которая ее не развивает, неизбежно превращается в колонию».
Ф. Жолио-Кюри.

Среди девяти граждан города Магадана, в 2014 году удостоенных звания «Человек года», названо имя доктора биологических наук Александра Владимировича Андреева. Звание это присваивается магаданцам, внесшим значительный вклад в сфере своей деятельности.

ТРУЖЕНИК НАУКИ

В Магаданской области Александр Владимирович трудится более 40 лет, ныне он руководит лабораторией орнитологии Института биологических проблем Севера дальневосточного отделения Российской Академии наук.

Андреев неоднократно представлял отечественную науку за рубежом, организатор и участник симпозиумов на Международных орнитологических конгрессах, член Международного орнитологического комитета, вице-президент Азиатского совета BirdLife Internationl.
Ученым опубликовано более ста научных статей и девять монографий, три из них за рубежом.
Имя ученого признано в мировых научных кругах. С докладами, лекциями Андреев выступал в городах Финляндии, Германии, Японии, Аляски, Англии, Индии, ЮАР, в других странах. Крайний Северо-Восток всегда вызывает большой интерес, как у отечественных ученых, так и у зарубежных.
А.В. Андреев является выпускником Ленинградского университета. По его окончании в 1971 году был приглашен на работу в ИБПС г. Магадана работником института Арсением Васильевичем Кречмаром, который также закончил ЛГУ.

Почему молодой ученый орнитолог выбрал именно Северо-Восток, Магадан? Ведь Андрееву предлагали остаться и работать в Ленинграде, в Мурманске, Владивостоке и в других регионах страны.

НА КОМАНДОРСКИХ ОСТРОВАХ

А началось все с практики. Студент Александр Андреев в 1969 году проходил ее на Командорских островах. Командоры – это два больших острова – Беринга и Медный и ряд мелких в Тихом океане. Ехал практикант в составе небольшой группы ученых – это две молодые женщины Люся Фирсова и Эля Михтарьянц, и он, студент, в качестве рабочего, с целью подготовки курсовой работы.

Во Владивостоке сели на сухогруз «Углегорск», который направлялся в Никольское, что на Командорах. Шли в водах Берингова моря неделю.
Поездка осложнялась не штормами и качкой, а тем, что на судне пассажирами являлись почти одни мужчины, находившиеся в основном навеселе. Практиканту приходилось ограждать женщин-коллег от навязчивых ухажеров, а это не всегда бывает просто.
По прибытии в Никольское пограничники на судне быстро навели порядок. А дальше началась работа.

Александр Владимирович рассказывает:

– На Командорах определяли участок для работы вблизи гнездовья птиц. Находился я с орнитологом, – звали ее Люсей. Она изучала там красноногую говорушку, есть такая птица, в России она гнездится только на Командорах. Гнездовье птицы находилось только на одной скале, а чтобы на эту скалу попасть, надо преодолеть ущелье шириной метров пять. Под ущельем ходят огромные океанские волны. Для начала я сделал над ущельем веревочную переправу для того чтобы перебраться на эту скалу. Но когда Люся стала переправляться, то она съехала по веревке вниз и повисла над этой пропастью. В руках-то ее силы не было. Кое-как с моей помощью вернулась обратно. Тогда я изменил технологию переправы. Нашел на берегу доски, видно их смыло с канадского корабля. Огромные доски по восемь метров длиной, толстые. Я притащил доску к ущелью и сделал подъемный мост.
Дождусь, когда волна уйдет, опущу доску и бегом Люсю туда, воду отнес, продукты, затем возвращаюсь, поднимаю мост, привязываю. Сам иду на другую сторону территории, туда, где жил вместе с алеутами. Они там промышляли котиков.

Все это происходило на западной стороне, а с алеутами жил я на восточной. Раз они приходят и говорят мне: «Ты вот тут сидишь – здесь штиль. А с той стороны гребня шторм. Иди, проверь, как там Люся. Я заволновался, поднялся на перевал, смотрю – там штормит, а с этой стороны трава не колышется. Я туда прибегаю. Там все черно, в пене. Волны уже серьезные. Несколько раз я мост налаживал, а его волной сбивало. Волны подходят к скале, огибают ее, складываются, получается пик метра два.

Я перебежал на скалу, на гребень склона скалы. Думаю: «Не увижу Люсю?» Я ей там сделал из досок в нише скалы укрытие. Она там ночевала. Нос к носу столкнулся с ней. Она вся в соленых брызгах сидит, смотрит на меня, говорит: «А, это ты. Вода есть?» У меня на сердце отлегло.
Она потом это написала в своих мемуарах. Я там под именем помощника ходил.

ПТИЦЫ

Учеба в университете закончена. Молодой ученый по распределению прибыл во Владивосток. Но оттуда, по личной инициативе и согласию руководителей институтов Владивостока и Магадана, направился на работу в Магадан. Летел на самолете АН-24 с посадкой в Охотске. Это было первого октября 1971 года. В Магадане подкрепился в столовой «Центральная», что находилась прежде там, где ныне банк по проспекту Карла Маркса, затем в институт на улицу Дзержинского. Началась работа.
Об исследовании в орнитологии ученый говорит:
– Птицы вышли из леса. Потом они освоили ниши природные, все зоны. Меня всегда больше всего интересует эволюция их в экстремальных ландшафтах – высокогорье, Арктике, море.
Загадка миграции птиц – вечная. Как они ориентируются? Как находят? Сколько пролетают, чего им это стоит, как они с этим справляются? Важный момент – как они летят и где останавливаются? Некоторые перелеты – это десятки тысяч километров. Значит птицам где-то надо останавливаться, «заправлять бачки». Это мы называет местами транзитных остановок. Таких мест очень немного. Птицы их знают. А эти места там, где богатая природа, но там и человек…

Какой вид ни возьми, он везде теряет численность. В первую очередь – это популяция хищных птиц, которые занимают вершину пирамиды. Это происходит так – популяция сжимается-сжимается, потом распадается на куски. Затем вид переходит из разряда обычных в разряд уязвимых, потом угрожаемых и критических.
Есть международная конвенция, согласно которой правительства обязуются работать по охране животных, рыб, птиц всеми средствами, то есть способствовать сохранению видоразнообразия.

***

Из Сибири на юг летят зимовать горные гуси. На их пути Гималаи. Гуси поднимаются на высоту 6 километров и летят через перевалы.

Если перевалы с дорогами – высота полета 5700-5800 метров.
Отсюда, от нас в Австралию на зимовку на высоте 5 километров летят кулики. Поднимаются на высоту, ловят попутный ветер и с этим ветром в хвост летят. Без ветра им не хватило бы осилить порядка 1500-2000 километров.
Им бы тогда пришлось садиться в океане. А так они летят.

***

Ученый рассказывает о жизни птиц, животных.
«Песец питается леммингами. Но как только численность леммингов падает, он тут же переключается на гусей, куропаток, уток, подрезает куликов. Их численность тает. Популяция этих видов птиц снижается.
Наши гуси, что гнездятся на Таймыре, летят зимовать в Германию. Гуси, живущие в Якутии и на Чукотке (в области работ Магаданских орнитологов), зимуют в Китае, Корее, Японии. Некоторые виды летят в Северную Америку и даже Южную.
Так вот, германские орнитологи на своих зимовках считают число молодых в стае. Когда видят, что доля молодых падает, то могут сказать, что на Таймыре количество леммингов уменьшилось. Такая связь установлена и доказана.
В Китае гусей рассматривают как вредителей сельского хозяйства. … Когда вместе все это работает то популяция уходит в «штопор», снижается.

***

В колониях гусей на острове Врангеля песцы берут свою долю. Они окружают колонию и каждый охраняет свою территорию. Из нее они берут свою мзду. В среднем колония выносит эту нагрузку.
Если же песцов начать отстреливать, тогда появятся песцы бродячие и порядка уже никакого не будет. Лучше в природу не соваться. Она сама себя уравновешивает. В природе нам надо вести себя очень осторожно.
В эволюции иногда это бывает неплохо. Потому что когда численность популяции падает до минимума, тогда, возможно, появляются новые категории. Называется это еще «бутылочное горло».

ОТ МОСКВЫ ДО БЕРЛИНА

Отец Андреева Владимир Александрович – фронтовик. Прошел огненный путь с 1941 до победного 1945 года от Москвы до Берлина. С середины 1943 года на фронте как фронтовой художник. После 1945-го еще полтора года служил в армии. Мама – Беатриса Марковна полностью пережила блокаду Ленинграда.

***

Биологией Андреев интересовался с детства. Это определило его дальнейший жизненный путь. С огромной теплотой он называет имена преподавателей университета, открывших ему путь в науку – Александра Сергеевича Мальчевского, Юрия Ивановича Полянского, Александра Иннокентьевича Толмачева, Георгия Александровича Новикова.
В сферу интересов доктора наук Андреева входили и входят также гидрология, эволюция в экстремальных условиях, охрана природы, другие научные направления. Естественно, результаты труда лаборатории во многом зависят от целеустремленности и спаянности коллектива. Всем его сотрудникам адресованы добрые слова Андреева. И прежде всего – патриарху лаборатории, ее главному научному сотруднику, отмечающему в этом году свое восьмидесятилетие – Арсению Васильевичу Кречмару.

ЗИМОЙ В ОМОЛОНСКОЙ ТАЙГЕ

В работе полевиков, тех, кто находится вдали от населенных пунктов, всякое бывает. Год 1974-й. Январь. В это время Андреев находился в Омолонской тайге. Здесь он практически работает над диссертацией, являясь аспирантом Ленинградского университета. За ним по договоренности должен был прилететь вертолет, чтобы доставить его до Омолона, оттуда он смог бы добраться до Магадана, а затем в Питер, необходимо в срок быть в аспирантуре.
Александр Владимирович рассказывает:
– В тайге я зимовал и работал. Вместе с охотником построили избушку. Эта избушка у меня была как основной научный стационар, а у охотника база для перехода. В тайге было несколько таких охотничьих избушек. В то время в гос­промхоз нанимались охотники по штату и любители. К этому времени соболь, которого там расселяли в шестидесятых годах прошлого века, начал наращивать численность и охотники взялись за него. В каком-то году напарник мой по избушке поймал за сезон 27 особей. Для него по участку это был рекорд. За одного соболя совхоз платил 150 рублей. Летчики давали 300 рублей не глядя. Также платили и за росомаху. (Для справки – деньги по тем временам приличные).
На стационар за мной должен был прилететь по договору вертолет. Время идет – вертолета нет. Тогда я решил идти пешком. Месяц январь. Полярный круг. Сделал нарточки для груза, из тополя, широкие лыжи. Как их делать – показал охотник. Одежды тогда никакой нормальной не было. Она тяжелая, малоудобная. И я пошел от избушки к избушке, пятнадцать-двадцать километров в день, по направлению к поселку Иннах. У меня с собой был жареный фарш: сухое лосиное мясо с мукой и жиром. Его не надо размораживать. Можно есть на холоде как строганину. Трапезничал в середине дня.
К восьми утра затемно выходил, а к четырем надо уже таборить. До обеда в дороге жарко, энергия выделяется, а потом начинает все выстуживаться. Чувствуешь, как из тебя вытекает тепло. Еще в институте выдали шубу овчинную, но мороз минус пятьдесят, шуба не помогает.
В одном месте между избушками в тайге разрыв был на расстоянии более тридцати километров. Теплушек нет, надо ночевать где-то в пути. Рядом речка замерзшая в пропаринах. От пропарин идет черный туман. Мороз от сорока семи до пятидесяти градусов.
Иду вдоль проточки, а она подходит прямо под обрыв, прижимает меня к нему. На ту сторону проточки остается узкая припаянная льдина. С одной стороны обрыв, с другой вода.
Я с санками на широких лыжах – мне не развернуться, чтобы пойти назад. Ловушка. Думаю – пойду по льду, будь, что будет. Пошел на эту льдину-перемычку, перебежал ее. Перемычка выдержала.
Только я прошел – вижу сидит росомаха, смотрит на меня. Ждет. Я на нее полюбовался, пожалел, что не было со мной фотоаппарата. Тут я расчистил снег, с восьми вечера до двух ночи поспал. Чувствую, из меня тепло уходит, вытекает.

НАДО МНОЙ НЕБО ЯСНОЕ

Когда небо ясное энергия уходит не в степени температурного нагрева, а в четвертой степени по закону Больцмана.
Это хорошо чувствуется, если ты без палатки. В два часа ночи развел огонь, попил чаю. Росомаха ушла. К девяти утра я пришел к следующей избушке. Там хорошо отоспался. Затем пришел на метеостанцию, а оттуда в поселок Иннах. Дорогу в 200 километров прошел на лыжах с нарточками.
Ну а там вылетел рейсовым АН-2, добрался до Магадана, а оттуда к берегам Невы…

«ОТДАЧА НЕ СРАЗУ ОЧЕВИДНА»

Известно, что академическая наука, как правило, работает на перспективу. Практическая польза может наступить через много лет…
Александр Владимирович говорит: «Экология, биология, ряд других научных направлений, отдача в этих сферах не сразу очевидна. Но когда общество сильно заинтересовано в решении какой либо острой проблемы – наступает прорыв. В частности, в орнитологии, когда возник вопрос с птичьим гриппом».
Вопросами птичьего гриппа вплотную занимались и магаданские орнитологи. Вместе с коллегами из Японии ловили гусей в Анадыре для цветного мечения, брали у них кровь. Обнаружили – каждый третий гусь является носителем вируса, который модифицируясь, возбуждает эту болезнь. Нового в этом ничего не было. Есть отбор естественный, а есть неестественный.
На птицефабрике отбор идет на биомассу, чтобы птица достигала товарного веса. Все подчинено этому. В природе же отбор идет на жизнестойкость и на воспроизводство себе подобных. Никогда не бывает так, чтобы выигрывалось в одном и не проигрывалось в другом, – к таким выводам приходили, когда лаборатория занималась проблемой птичьего гриппа.

Исследования и рекомендации ученых дали положительный результат. Орнитологов же в это время государство субсидировало на приобретение техники. Как говорится – «нет худа без добра».

***

В природе мелочей не бывает. Ученые, работающие в области экологии, сразу обращают внимание на те или иные вроде малозаметные явления, которые в повседневной практике неспециалист не заметит.
Андреев говорит:
– Последние годы мы работаем на глухариных токах. В тайге комар появляется в первой декаде июня. В горных местах в первой декаде августа заканчивается. В болотистых местностях тянется до сентября. Но никогда не было, чтобы комар донимал в начале мая. А сейчас, как только тает снег – из проталинок мха может вылететь комар. Температура ночью минус 20, днем плюс 5. Это новое явление. Я его называю – Снежный комар. Сейчас в лес пойдешь – его уже нет.

КНИГА

В 2013 году в свет вышла отлично изданная книга Александра Андреева «Эталоны природы Охотско-Колымского края». В книге содержатся «данные по истории создания, размещению и современному состоянию особо охраняемых природных территорий Магаданской области (заповедники, заказники, памятники природы)».

Рассказывается о редких видах растений и животных, типичных и уникальных ландшафтах, особо ценных природных участков. В разделе исторической экологии территории обобщены сведения о формах и степени деградации природной среды Магаданской области под влиянием россыпной золотодобычи, гидростроительства, лесных пожаров, лесозаготовок, браконьерства, информация о формировании новых экологических угроз.
В аннотации говорится, что «на основе проведенного исследования, с учетом степени промышленного освоения и планов дальнейшего экономического развития административных районов области для каждого из них выработаны рекомендации».

Особо обращает на себя внимание раздел книги, посвященный планируемой добыче нефти в шельфовой части Охотского моря, примыкающей к береговой зоне Магаданской области (п-ов Лисянского до залива Шелихова). В книге указаны координаты. «Общая площадь по разработке равна 100 тыс. кв. км. Их удаление от побережья 40-200 км. Глубина в районах будущего бурения достигает 200 м. По климатическим, гидрологическим, ледовым и сейсмическим условиям это наиболее суровая часть открытых вод и побережий Охотского моря, но в то же время и наиболее богатая биологическими ресурсами, в частности рыбой и донными беспозвоночными. В отличие от районов золотодобычи, в данном случае налицо конфликт не только экологический, но и экономический: создается видимая угроза коренным интересам рыбопромышленников».
В разделе приводится информация об исследовании данных районов учеными Аляски и Германии в части экологии. Была определена их «чрезвычайно высокая экологическая и природоохранная значимость». Такой же вывод содержат исследования отечественных ученых. В книге высказано предложение о расширении морской охранной зоны заповедника «Магаданский» и резервации ценных участков побережья.
Дело в том, что биоресурсы моря по мере их расходования восполняемы, то есть работают с огромным плюсом на будущие поколения, на тысячелетия и далее. Добыча нефти в шельфе дает одноразовую прибыль, но убивает экосистему, то есть саму жизнь, будущие поколения.
Четкая информация книги позволяет ориентироваться в своей деятельности природоохранным ведомствам, недропользователям, руководителям районов области в части экологии.

Внимание следует обратить на один весьма важный аспект по разработке и добыче нефти в регионе. Нефть, как и золото, являются федеральными, региону не принадлежащими. А вот экологическими последствиями придется заниматься области.

НА ОСТРОВ ТАЛАН

В середине июня Александр Владимирович с группой научных сотрудников ИБПС отправился на остров Талан. За свои деньги на Оле договорились о катере, что их доставит на остров. С собой везут стройматериал, доски, а их немало. Необходимо укрепить свою базу.
Остров Талан находится у входа в Мотыклейский залив Охотского моря. От континента его отделяет 7 километров. Остров имеет статус памятника природы федерального значения и находится в долгосрочной аренде института биологических проблем Севера ДВО Российской Академии Наук. Здесь уже 25 лет работает станция ученых.
Как сообщает Андреев, остров имеет размер два километра на один, высота колеблется от 180 метров до 225, растительность – стланик, ольха, рябина. Тут живут белоплечий орлан, сапсан, ипатка, кайра, конюга, моевка. В водах – нерпа, лахтак, ларга, бывает сивуч, проходят косатки, малый полосатик.
Ряд птиц и животных, обитающих в Магаданской области, занесены в Красную книгу. Из птиц это редкая пернатая ст?рик, гнездящаяся на острове Талан и улетающая зимовать на Командорские острова, на Тайвань, в Японию, Курилы.

Андреев говорит:

– Теперь вот проявляется интерес к островам. В нашем регионе один из них – Талан. На нем огромные колонии птиц. Нигде такого, как на Талане в мире нет. Сочетание ветрового режима, морского течения, других факторов оказало влияние на формирование колонии. Просто так существовать в прибрежных водах такая масса птиц не может. Это требует изучения.
Научные наблюдения на острове Талан орнитологи проводят год за годом. Потеря времени недопустима. «Каждый год неповторим. Каждый год природа ставит эксперименты», – говорит Андреев и продолжает:

– К нам на Талан приходили иногда медведи. Вот один случай. В 1991 году в мае сошел снег, тайга загорелась. Лед на море у берега держится. Какой-то медведь по льду прибежал на остров. На станции оставалась одна сотрудница, мы в это время уехали на Мотыклейку. Когда вернулись, она нам рассказала о медведе. Временное соседство не помешало работе. Вскоре медведь пропал. В том году лед на море долго держался…
– Охотское море нерастрепанное, – говорит Андреев. – Мы можем сравнить его с Беринговым. Воды там всегда были открытыми. Уже в 70-80-х годах прошлого столетия экосистема там была переломлена. Это определяется по количеству сивучей, число которых зависит от рыбы. Сивуч – рыбоядный тюлень, его популяция там упала на порядок. В Охотском море сивучи по этому индикатору стабильно держатся на уровне 7-8 тысяч уже 20 лет.

КРУИЗЫ

В российских дальневосточных водах круизы практикуются с 1995 года. Маршрут проходит с посещением Курильских островов, Камчатки, Чукотки и далее на Аляску.
С 2012 года круизные суда начали заходить в Охотское море с посещением острова Талан.
Александр Владимирович говорит:

– Сейчас в мире развит круизный бизнес. Те большие корабли берут на борт не одну тысячу человек. К нам ходят небольшие суда. На борт берут человек сто. На этих судах все создано для комфортной жизни. Ресторан, устраиваются концерты, лекции. Туристы, исследователи, заходя к нам, с удовольствием слушают наши лекции. Им интересно, записывают, фотографируют.
По нашим меркам туристы состоятельные, обычно пожилые, а вообще это люди среднего достатка из Германии, Франции. Денег за год накопили и отправляются в круиз. Некоторые на судне живут годами, потому что стоимость жизни на судне такая, как и на суше.
Александр Владимирович обратил внимание и на практическую сторону пользы таких круизов с посещением Талана. «Для науки это плюс. Они помогают нам купить то рубероид, то краску. Это нам необходимо».
Андреев делает небольшой экскурс в прошлое, связывая его с настоящим. «В России полевая экология всегда была сильной. У нас в свое время даже учились финны, американцы. Потом пошло сильное отставание. Это идет с 30-х годов. Если в шестидесятые годы мы могли что-то своими руками делать, то сейчас, увы… Такие вещи в орнитологии, как радио прослеживание, спутниковое прослеживание – это только зарождается. От этого многое зависит».

«ДОВЕРИЕ, БЫВАЕТ, УСТАНАВЛИВАЕТСЯ»

Помнится. Прежде ходил такой термин – «среди дикой природы». Сейчас этого определения не слышно. Природу называть дикой – никому в голову не придет. Очевидно потому, что если ее сравнить с мегаполисом, то оно, сравнение, окажется не в пользу последнего. А природа – это оазис чистоты и порядка, установленных самой жизнью. Думается, что человек, живя и работая среди природы, начинает смотреть на жизнь ее глазами. Природа это чувствует, принимает в свою среду.

Вот один из поразительных случаев, показывающий, как устанавливаются взаимоотношения между людьми и медведями в среде обитания последних.
К Александру Владимировичу обратился его знакомый известный кинорежиссер-документалист из Австрии Франц Хафнер с просьбой запечатлеть на съемочную камеру медведей. Он снимал документальные фильмы в России, Австрии, Норвегии, Финляндии, Франции, Японии. В команде кинорежиссера кинооператоры, каждый из которых нацелен на определенный сюжет. День считается продуктивным, если для кинопоказа готов сюжет продолжительностью две минуты. Летом Франц прилетает в Магадан и Андреев вместе с ним отправляются на полуостров Кони, где, как известно, медведей предостаточно. В это время шел нерест красной рыбы. Для съемок медведь нужен крупным планом.

Год тот оказался не рыбным. «Рыбаки рыбачат, все перекрыто. Медведям ничего не остается. Рыбаки тянут невод, а медведи в стороне сидят и смотрят, – рассказывает Александр Владимирович. – Двенадцать или тринадцать медведей.

Медведица с двумя медвежатами, пестун, молодой самец, очень старый и очень большой самец, медведица и три медвежонка. Как только рыбаки уходят – они бегут, рыбу едят. А мы сидим на мыске, снимаем. Видим – выходит старый черный медведь. Ленивый, встал среди протоки – эти медведи сразу исчезают.

На следующий день пришли мы утром на нерестилище, снимать там можно было только утром. Появляется тут и медведица с медвежонком. Они уже нас знают. Медвежонок залез на иву и заснул. Ветерок дерево покачивает, красота. Медведица походила вокруг него, а потом пошла рыбачить на нерестилище. И получилось так, что между медвежонком и медведицей оказались мы. Этого медведица никогда не допускает. А тут она его доверила нам. Он спал полчаса, она полчаса носилась за этой рыбой на нерестилище.
На какой-то момент она подошла на расстояние в три метра от нас и нырнула. Я ее снимаю, в кадр входит только ее голова. Она рыбачит – мелькает рыбий хвост. Затем она вернулась к медвежонку, крякнула, чтобы он спускался.
Я чувствую, как сердце у меня колотится. Снимал – не замечал этого, а организм был готов к критической ситуации… Медведи – часть нашей жизни. Доверие, бывает, устанавливается…

О. МИХАЙЛОВ.