Детство в старом, деревянном Магадане...

МАРКИ

Одним из увлечений того времени у некоторых ребят являлось коллекционирование почтовых марок. Откуда ребята брали их для себя? В Магадане работал такой магазинчик, торговавший всякой мелочью – ленточками для девичьих косичек, граммофонными пластинками, иглами для патефонов, одеколоном и духами. Предлагали здесь и книги, в том числе и издательства «Советская Колыма». «Где-то в Сибири» Ирины Ирошниковой, 1948 год. «Под Москвой» Евг. Габрилович, изд. 1943 год и другие, в том числе детские. Среди них и для детей младшего школьного возраста – красочные, раскладные с военной тематикой – кем ты хочешь стать: танкистом, моряком, летчиком, артиллеристом, связистом, пехотинцем. Обложки книг мы с любопытством рассматривали. Но особый интерес у нас вызывали погашенные почтовые коллекционные марки.

Магазин находился в полуподвальном помещении в трехэтажном доме, что по улице Дзержинского. Торцом обращен к нынешнему областному управлению полиции, стоит рядом с ним. Сейчас в этом помещении находится медицинское учреждение.

Внутрь магазина, в полуподвал с улицы опускались ступени дощатой крутой лестницы.

В магазине неуютно, сумрачно. Под ногами потемневший пол. Но народ там всегда был, что-то искал, спрашивал, покупал.
Толкались среди людей здесь и урки, лазали в карманы покупателей. Особенно спускались они в магазин зимой. И поворовать можно, и погреться. Отдел, торгующий марками, находился с правой стороны от входа.

Марки лежали на прилавке под стеклянной поднимающейся рамой. Чтобы разглядеть их, мы становились на носки, тянулись лицом к стеклу. Марки лежали в маленьких бумажных пакетиках по нескольку штук, распределенные по тематике, обозначенной черным четким шрифтом. Для наглядности некоторые марки лежали поверх конвертов. Вот их-то мы и рассматривали. На марках были изображены ордена СССР, герои войны с нацистской Германией, картины русских художников Васнецова «Три богатыря», Шишкина «Утро в сосновом бору», других. Марки покупали на деньги, что выпрашивались у родителей на пирожки или еще на что-то.

Напротив этого прилавка продавались граммофонные пластинки Апрелевского завода. На круглой наклейке пластинки изображение скульптуры Мухиной «Рабочий и колхозница», название музыкального произведения и исполнителя. По ободку читалось «Комитет радиоинформации при Совете министров СССР». Популярными в то время были пластинки с песнями в исполнении Руслановой, Шульженко, Максаковой, Александровича, Козловского, Лемешева, Нечаева, Бунчикова, Донского казачьего хора и хора Пятницкого.

***

В те годы город усиленно патрулировался военными. В основном патруль сухопутных сил, реже – морской. Зимой военные патруля были одеты в белые овчинные полушубки и рядовые, и офицеры. Рядовые с винтовками. Патруль обычно и довольно часто проверял у граждан документы.
Делалось это на улице и в общественных местах, таких как магазины. И вот однажды зимой патруль появился в «марочном» магазине, человек семь. Один солдат встал на улице у спуска в магазин, другой уже внизу у двери, в самом магазине, третий у входа в подсобные помещения. У всех в руках винтовки. Солдаты рассредоточились очень быстро.

И тут прозвучал громкий и довольно суровый голос офицера: «Всем оставаться на месте! Для проверки приготовить документы!»
Офицер брал документы у проверяемого, листал, читал их. Если чей-либо документ вызывал у него подозрение, он говорил этому человеку:
– Вы после проверки пройдете с нами для выяснения.

Подозреваемых отводили в сторону и с ними уже находилось два солдата. Проверка продолжалась. Проверенные отходили в одну сторону, непроверенные в другой. Все делалось четко, без эксцессов. После чего патруль и задержанные ушли, магазин возобновил работу.

***

Главным местом, где мы «добывали» марки, являлся почтамт города. В то время он находился по проспекту Ленина в четырехэтажном доме на первом этаже. В этом помещении ныне магазин одежды. На почте народу всегда много, очередь нескончаема. Помещение простенькое, душно, воздух спертый в любое время года.

К окошкам, где выдают письма, очередь. Получает гражданин письмецо – а на конверте марка наклеена. Мы стоим тут же у окошечка, откуда только что гражданину выдали эту самую корреспонденцию. Кто-то из нас жалобно-просящим голосом обращается к этому гражданину:

– Дяденька, дайте, пожалуйста, марку от письма. А?

Это непроизвольное «а» как вопрос – требовало ответа на эмоциональном уровне.
Дяденька сначала недоумевает, потом соображает, что просят марку от письма, которое он только что получил, улыбается, смотрит на конверт, на мальчишку, снова на конверт, и начинает отклеивать марку.

Если марка не отклеивается, то ты подсказываешь: «Дяденька, а вы откройте конверт и с кусочком конверта оторвите марку».
Дяденька удивленно смотрит на маленького советчика. Кто-то отрывал марку, и это случалось чаще, другие отказывались. Видно, были причины.

Письма шли со всех концов страны. Пока одному мальчишке отрывают марку, другой обращается к следующему получателю письма с той же просьбой – оторвать марку. Некоторые граждане интересовались:

– А зачем тебе, мальчик, марка?
– Я их собираю, – следовал ответ.

Сбор марок на почте был эпизодическим и не частым. Ведь лучше поиграть во дворе, чем на почтамте выпрашивать марки. Операция «почтамт» ограничивалась одним сезоном. Причина простая – часто на конвертах марки повторялись.

ВЫБОРЫ В СОВЕТЫ

Особое оживление в нашу жизнь вносили выборы – в местные советы и Верховный Совет страны. Главное для нас в этих выборах заключалось в том, что начинали работать агитпункты, в которых бесплатно после лекции показывали кино. На улице все вокруг празднично, красочно.
Агитпункт, в который мы ходили, располагался в музыкально-драматическом театре им. А.М. Горького (в то время театр носил имя этого всемирно известного писателя), агитпункт находился на третьем этаже, там, где сейчас идут короткие спектакли с двумя или тремя актерами. Здесь было уютно, приветливо. Желающие играли в шахматы, шашки, читали приготовленные журналы, газеты. В то время выборная кампания осуществлялась с участием лекторов.

Раз в неделю, а может, два, на избирательном участке бесплатно выступал лектор. Лекции нас не интересовали. В объявлении, которое вывешивалось на улице перед входом в театр, сообщалось – тема лекции, имя лектора и начало. А ниже – что после лекции будет демонстрироваться такой-то художественный кинофильм. Иногда выступали участники художественной самодеятельности. Вот мы тут как тут. Рассчитываем время, чтобы быть к началу киносеанса или концерта. Бегом на третий этаж, рассаживались прямо перед экраном на первом ряду. Взрослые нас не трогали – сидите, смотрите, не балуйтесь.

В этом же кинозале с 12 часов дня демонстрировались научно-популярные фильмы. Сеанс шел не более часа и билет стоил очень дешево. Эта тематика имела своих постоянных кинозрителей.

ДЖУЛИК, ПУРГА, БОБИК И СТРЕЛОК

Где вы видели, чтобы дети не любили собак? В нашем дворе всегда жили кем-то оставленные дворняжки. Забредет такая псинка во двор, смотрит на нас, покормим ее, и она уже не уходит. Или побродит где-то и опять идет туда, где ее угостили, а потом надолго остается во дворе. Брать такую собачонку в квартиру, где проживают три семьи – не всем взрослым по нраву. Но взрослые не возражали, если такая собачонка поселялась в подъезде, где ребятишки мастерили ей домик. Это обычно были дворняжки.

***

Джулик, подобранный нами где-то щенком, вырос в нашем дворе. Почему его назвали Джуликом? В то время мы посмотрели захватывающий кинофильм о собаке по кличке Джульбарс. Кинофильм о борьбе с басмачами в среднеазиатских республиках СССР. Вот мы и назвали приблудившегося к нашему двору щенка Джульбарсом. Разглядывали его лапы, вслух предполагали, что вырастет мощная собака. А выросла средних размеров собачонка, которую все мы очень любили.

***

Это была типичная дворняжка темно-серого цвета с обвислыми ушами, карими глазами, хвост кренделем, с густой, чуть длинноватой шерстью.
Кормили собачонку и взрослые, и дети. Выносили еду на крыльцо и звали: «Джулик, Джулик!» Прибежит псинка, почавкает, поблагодарит, виляя хвостиком и опять бежит к ребятам. Проблемы с Джуликом появлялись с наступлением морозов. Конурка в подъезде у него была, но в подъезде зимой холодно. Мальчишки тайком от взрослых то один, то другой пускали его в квартиру. Взрослые не выгоняли псинку. Так и жил он во дворе год за годом. Всех своих и детей, и взрослых знал.

Многих жильцов двора Джулик приветствовал вилянием хвоста и той доброй собачьей улыбкой, невидимой людьми. На чужих, что ходили через двор, гавкал. Верно и то, что чужие не так часто появлялись у нас. Поскольку во дворе хозяйки сушили на веревках белье, то тут Джулик выступал сторожем. В то время белье с веревок воровали, а Джулик своим лаем предупреждал – во дворе чужой. Но большую часть времени он проводил с нами, бегая рядом зимой на снежной горке во дворе.

Жили во дворе у нас и другие псинки, но какой-то короткий период. Более других, где-то полгода вилял хвостом длинноногий Бобик, короткошерстная дворняжка. Собаки между собой не ссорились.

Проживавший в доме командир самолета ИЛ-16 Николай Иванович Крылов, отец Алика Крылова, зимой привез с Чукотки длинношерстную собаку Пургу. Псинка милая, добрая. Алик нам сообщил: «Собака ездовая, ходила в упряжке в нартах».
Николай Иванович улетает на Чукотку, а там можно дожидаться летной погоды неделю, а то и другую. И в это время весь день Пурга с нами. Вечером идет домой – утром на улицу. Интересно ей смотреть, как тут в городе.

Поскольку Алик сказал, что она ездовая, то приспособили ей детские санки. Конечно, у нас ничего не получилось. Пустые санки можно тащить, а вот с человеком по сугробам, да еще с веревкой, зацепленной к ошейнику. Смотрит на нас Пурга, словно говорит: «Ребята, для езды специальная упряжь нужна, не веревка».

Кто-то высказал сомнение – ездовая ли она? Может просто – охотничья, для промысла. Скорее всего так оно и было. Отвязали мы Пургу от санок и примкнула она к нашей компании.

***

Как в наше время, так и в те годы от бездомных собак город избавляли определенные коммунальные службы. В то время собак не отстреливали, а отлавливали. Что потом делали с псинками, неизвестно. Думаю, пойманную собаку ничего хорошего не ожидало.

А отлавливали бродячих псов так. В те годы в любое время дня по городу ездили на санях или телеге, запряженной лошадью, специальные люди, обычно двое. С собой они возили шесты с петлями и сетку, возможно, волейбольную. Это их орудия лова. На санях находился большой сколоченный из досок ящик, высотой примерно метр, может, и выше, длиной чуть более полутора метров. Ящик имел сверху закрываемый люк.
И вот однажды в солнечный апрельский день в нашем дворе появились два угрюмых мужика в валенках, в брезентовых плащах поверх телогреек, в зимних шапках и толстых рукавицах. В руках одного длинный шест с петлей на конце, у другого крупноячеистая сеть. Эти «охотники» не спеша шли к нашим собакам. «Чужие во дворе» – Джулик сообразил, что к чему и отступая от собаколовов злобно лаял, не подпуская к себе ближе чем метров на шесть, семь. От сетки, что попытался бросить на него один из собаколовов, ловко ушел. Но не отступил. Бобик отбежал за угол дома и басил оттуда.
Пурга, скалясь, металась у забора. Вот на нее то и нацелились мужики. Видно привлекла их густая и длинная шерсть собаки.

Мы кричали, что у собак есть хозяева, что они не бродячие. Но на мужиков наши слова не действовали. Видно улов шел на унты и шапки. Мы кидали снежки в собаколовов. Но они, видно привыкшие к таким выпадам, внимания на нас не обращали. Один из мужиков изловчился и шестом накинул петлю на шею Пурги, и поднимая шест, стал затягивать петлю. Затем опустил собаку на снег и повел шест в сторону, не ослабевая в усилии. Мы с ужасом и злобой смотрели на собаколовов. Пурга лежала не шелохнувшись.

О. МИХАЙЛОВ.