Виктор ПАВЛОВ: «Кукле 37 лет не бывает!»

Профессия Виктора Павлова - актер-кукловод. «Что же тут сложного?» - скажете вы. Играй себе в удовольствие, весели ребятишек. Однако эта профессия считается одной из самых сложных, ведь маленький зритель сразу чувствует фальшь, его не обманешь…

Пророческая афиша

Роли этого характерного актера Магаданского театра кукол сразу запоминаются. Будь то Король или Волк, Собака или Охотник, или Свистулькин из «Незнайки и Светофора»… Много опыта, много ролей.

Не секрет, что мужчины - это большие дети, а тем более, актер театра кукол - в душе навсегда ребенок.
- Виктор Гельевич, каким вы были ребенком? Когда театр полюбили?
- Да обычным был ребенком. Родился в Хабаровском крае Камчатского района, в поселке Индустриальном. Отец был военным. В то время почти все были военными.
Из детства хорошо помню шкаф с афишей «Три поросенка», скорее всего, из мультфильма. Вот я сидел, смотрел на нее и играл в театр. Еще, как все мальчишки, играл в машинки. Помню, у меня был большой экскаватор. Радиопостановки спектаклей слушал - передачу «Театр у микрофона».

- Может, в кружок театральный ходили или в школьный хор?
- Не ходил. Ну, а такой предмет, как музыка, вообще тогда входил в обязательную школьную программу. (И тут Виктор Гельевич запел смешным «кукольным» голосом: «Во поле березка стоя-я-я-я-ла, во поле кудрявая стоя-я-я-я-ла!»). Почувствовал в себе какие-то способности к лицедейству, вот и поступил в Саратовское училище искусств. По диплому - режиссер самодеятельного драматического коллектива. У нас в училище преподавал главный режиссер Саратовского театра кукол «Теремок». Он заметил меня и пригласил на работу в театр актером. Я подумал, что знания не пропадут - вдруг что-то и пригодится. И стал работать в театре, даже полгода не доучившись в училище.

«Я человек ленивый...»

- А в армии не были?
- Ну как же, был! Причем, целых три года. Дважды Краснознаменный Балтийский флот. Был призван 27 мая 1967 года, еще до училища. Был «курс молодого бойца» - месяц на плацу. И тут вышел приказ Гречко о трехлетней службе, так что на «дембель» я ушел позже, чем те, кто пришел в армию осенью. Обида была сильная.

Ездили по Эстонии и Псковской области - реконструировали взлетные полосы на аэродромах. Полгода пришлось служить в Тарту, где в то время в 1968 году авиационной дивизией дальних бомбардировщиков командовал Джохар Дудаев. Воспоминания о нем отвратительные. Сатрап!
В увольнение ходили мы как балбесы - ремень на шею, пилотку за пояс. В таком виде если патруль поймает - десять суток давали.

- Как вы оказались в драматическом театре?

- К театру кукол всегда относятся почему-то несерьезно, и мне по молодости захотелось чего-то большего и серьезного. И вот я в г. Вольске в театре драмы и комедии отработал сезон. Но мне очень не хватало той раскрепощенности, которая была доступна за ширмой театра кукол. В драме ты в определенных рамках, а здесь можно притворяться и дурачиться, тут интереснее, веселее, более характерно! Я актер больше характерный, легко работаю и в театре кукол, и в драме. А с живым планом у меня проблем никогда не было.
Шутки шутками. Но я же вообще ленивый человек. У актера драмы как? Пришел к 11.00, до 15.00 репетиция, а уже в 19.30 у тебя вечерний спектакль. А тут отыграл днем и вечером - свободен.

- А в Москве как оказались?
- Так это же учеба. Опять хотелось чего-то большего. И я заочно поступил в ГИТИС на специальность «Организация, экономика и планирование театрально-зрелищных предприятий». То есть учился на директора. Потом узнал, что в Московском театре теней требуется главный администратор. Я работал там, учась в ГИТИСе. Затем бросил учебу, так как понял, что не каждому дано руководить. А раз я не смогу, так и что дальше учиться? Проучился три года. Но это было не зря! Прекрасные преподаватели, много знаний было в меня вложено. И вернулся в Саратов.

Наша профессия - не пряник

- Ну, а в Магадан-то вы как попали?
- Очень просто. В 1983 году я приехал сюда из Ульяновска, где тоже служил в театре. Все-таки, меня тянуло на Дальний Восток - родина же. В то время ушел прежний директор Магаданского театра кукол Роман Полонский.
Сейчас у нас, как и тогда, в репертуаре очень много спектаклей. Магадан в этом отношении специфичен. У нас очень маленький город. Чтобы сюда шел зритель - нужно много спектаклей, хороших и разных. А делается кукольный спектакль достаточно долго. Весь театр трудится довольно напряженно - и технические цеха, и актеры. А труппа театра как тогда была, так и сейчас очень сильная. Но тогда она была значительно больше. Примерно в 1988 году Ярославский театральный институт объявил набор на заочный целевой курс «Актер театра кукол» для актеров Дальневосточного региона. Из Магаданского театра кукол туда поступило пять человек, и я в том числе. Но закончили только двое - началась перестройка…
- В связи с этим вопрос: как вы относитесь к открытию в Магаданском колледже искусств отделения «Актер театра кукол»? Думаете, ребята пойдут?
- Замечательно отношусь! Да всегда есть сумасшедшие люди, живущие творчеством. Думаю, молодежь придет. Но им придется сразу понять, что профессия кукловода - не пряник. Это большая психофизическая нагрузка. Приходится держать больших кукол, стоять на коленях, держать высоко голову, отчего начинается хондроз, болит поясница, затекают ноги. Не зря же мы уходим на пенсию раньше остальных. Зато будет встреча с малышами, задорный детский смех, возможность покуражиться самому!
- Есть трудные спектакли или те, которые вы не любите?
- Это спектакли, которые связаны с какими-то заказами, юбилеями. Например, посвященные Великой Отечественной войне. Ну где такие пьесы? Нет, они, конечно, есть - но это же такой «тихий ужас»! Сегодня очень мало хороших, качественных пьес для детей и подростков, их практически нет. Вот это большая проблема.

Я ведь ставил спектакли и как режиссер. В какой-то газете вышла статья «Кукле 37 лет не бывает». Автор дает в ней перечень действующих лиц в пьесе: дядя Ваня, сторож, 37 лет. И это пьеса для театра кукол! Если бы меня заставили ставить такой спектакль или играть в нем, я бы его активно не любил (смеется). Есть еще много трудностей в режиссерской работе. Например, если ты не договоришься с художником, и он не поймет твой замысел, спектакль может развалиться. Ведь театр - искусство коллективное.
Вообще, каждый спектакль играется по-другому. Я ощущаю, что характер моего персонажа меняется. Через полгода - опять другой характер! Не знаю, насколько это нравится режиссеру, но не ругают.

Не погубить талант
- Наверное, вы уже свободно чувствуете себя на сцене, без зажима?
- Есть зажим. А как же? Новая роль - это всегда что-то чуждое, ты должен выучить текст, пройти все мизансцены, если работа живым планом - сделать пластику тела, запомнить движения, довести на репетициях до автоматизма. Волнуешься перед выходом на сцену, ты же не робот, а живой человек, наполненный различными эмоциями! Свобода наступает только спустя несколько спектаклей. А вообще, нельзя воспринимать нашу профессию всерьез. Это своего рода развлечение, лицедейство. Не сразу я это понял.
Неправильно называть систему Станиславского единой и стройной. Это попытки подходов с разных сторон к человеку-актеру, чтобы добиться от него естественности на сцене, по-научному говоря, «единства психофизических действий». И, соответственно, подходов этих много: театр-представление, театр-переживание, система Брехта, система Михаила Чехова, Мейерхольда, Любимова...
Я видел людей, которые приходили в театр с улицы, талантливых. Но потом они поступали в училище, возвращались - как их там погубили! Они потеряли свою индивидуальность, то есть их изнутри сломали, заставили принять ту школу, к которой они органически не приспособлены. Поэтому, честно говоря, лучше брать в труппу человека без серьезного актерского образования. Пусть он сам научится, а вы ему не мешайте. Кстати, что говорили преподаватели о будущем народном артисте Алексее Баталове, когда он учился в институте? О других органичных актерах? «Только не трогайте их, не мешайте, не испортите их!».

А клюв как у орла
- А в чем еще, кроме сцены, вы находите отдушину? Что вам интересно?
- У меня есть хобби - нумизматика. А сначала я, как все мальчишки, увлекался марками. Потом мне стало интересно - чем монеты отличаются друг от друга? Я стал их изучать. Когда монеты штампуют на печатном дворе, то при всей одинаковости они не похожи. Есть медно-никелевые сплавы, есть железо с никелем. Находишь очень редкие экземпляры, меняешься с другими коллекционерами. Вот, например, российский рубль. У орла перья могут быть с насечкой, могут быть - без, значок плавающий, может в разных местах появиться… Это все необыкновенно захватывает, можно сидеть и рассматривать монеты часами! Собираю только наши монеты, иностранные меня не привлекают.
Виктор Гельевич имеет и еще одно увлечение. Он знает почти все о танках, собирает о них литературу. Нравится ему и работать с деревом, железом. Коллеги считают, что у него золотые руки. А он считает, что руки просто растут откуда надо. И вспоминает, что в детстве любил заниматься моделизмом. Столярные навыки пригодились актеру и режиссеру и в театре - он знает, какие доски и палки нужно сделать для реквизита, видит спектакль «изнутри», ведь приходилось работать и монтировщиком сцены...
А все же замечательно, что сбылась его детская мечта, когда он, играя в театр, задумчиво смотрел на афишу «Трех поросят»!

Наталья АЛЕКСЕЕВА