Долгая дорога К ЗОЛОТУ

Николай Федорович ПАВЛУСЬ большую часть жизни посвятил геологии Колымы. В нашу область он приехал из Украины за пять лет до того, как территория выделилась из Хабаровского края.

Было это 65 лет назад, в 1948 году. Тогда на Колыме шло становление золотодобычи, территория дорожила теми, кто приезжал сюда по зову сердца как вольнонаемные. Здесь их ждали не только суровые морозы, но и испытания, которые могли выдержать люди особого склада, закаленные трудностями. К числу таких принадлежал Николай Федорович, тогда 25-летний человек, прошедший Великую Отечественную войну, а сегодня уважаемый ветеран, отметивший в этом году 90-летие! Он бодр, полон планов, пишет мемуары, стихи о Колыме. Воспоминания, которые он предложил вниманию читателей «МП», о том, как он молодым человеком через всю страну добирался в Магадан и как начиналась здесь его трудовая биография.

ПОЕЗДОМ ИЗ МОСКВЫ ВО ВЛАДИВОСТОК

Итак, в кармане «лотерейный билет»: требование до Владивостока, приличная сумма аванса приятно тяжелит кошелек и необыкновенное ощущение неизвестности грядущего - все волнует душу. Я еду в Магадан!

С другом побродил по столице, сфотографировались, и он посадил меня на поезд Москва - Владивосток, в котором я устроился в плацкартном вагоне. Так я совершил первый шаг по длиннющей дороге протяженностью 10000 км! Вместо чемодана плетеная корзина с крышкой на железных петлях и на замке. В ней вез красивый, купленный из немецких трофеев дядей Гавриилом Кондратьевичем темно-серый выходной костюм и военные реликвии. Это то, что осталось от солдатской жизни: шинель, гимнастерка, брюки-бриджи и офицерские хромовые сапоги, сержантские погоны, бритвенный прибор и любовно засоленный и завязанный в холщевую ткань добротный кусок сала, что передала тетя Маруся.

Словно в калейдоскопе, мелькают в окнах вагона изумительные летние пейзажи. Бескрайние поля с колосящимися посевами, сосновые леса, величественно подступающие с обеих сторон железной дороги, дышащие живительной прохладой в лицо высовывавшимся из окон душных вагонов пассажирам. А еще стройные, с грохотом провожавшие нас железные мосты через великое множество рек и речушек, что мы преодолевали в пути. Не перечесть, сколько было городов и станций, сел и хуторов. В них виделись уклад, национальные особенности жителей.

По мере продвижения за Урал все чаще встречались азиатские лица и почему-то люди с большими окладистыми бородами. Первые свидетельствовали о том, что мы приближаемся к землям и народам, населяющим восток, бородачи-мужчины напоминали потомков казаков, осваивавших Северо-Восток.
Хабаровск запомнился огромным памятником Ерофею Павловичу Хабарову, основателю города. Отсюда железнодорожная линия резко повернула на юг, в точности повторяя линию правого притока Амура-батюшки, реки Уссури. И с каждым километром становилось все жарче и душнее. Пассажиры настежь открывали окна и радовались, когда врывался настоянный на незнакомых для нас травах воздух. Далее мы продолжали путешествие вдоль границы Китая к заветному форпосту державы, военному, приграничному, торговому порту Владивосток. Город встретил необычайным многолюдьем, я успел пройтись по главной улице, посетил знаменитый ресторан «Золотой Рог», отведал морских продуктов.

В тот же вечер комендант железнодорожного вокзала - представитель МВД СССР направил на сборный пункт, чтобы следовать далее, но не в Магадан, а в Находку, где нас ждало пассажирское судно «Феликс Дзержинский», курсировавшее в бухту Нагаева, то есть в Магадан.

НА «ФЕЛИКСЕ ДЗЕРЖИНСКОМ»

Находка встретила неустроенностью, там было много договорников и заключенных. Разница заключалась в том, что последних кормили, поили, охраняли исправно, по режиму, мы же сами искали место для жилья, ночлега, питания. Спали под открытым небом на голой земле. Меня выручала шинелька - на ней спал и ею укрывался. Стремился скорее попасть на пароход, ведь я спешил выучиться на курсах горных мастеров! Однако очередь на посадку на корабль подошла не сразу. Увидел пленных японцев, тут же вспомнил, как в годы войны встретил англичан, попавших в плен к немцам. Но видел я и фашистских военнопленных, причем дважды - сразу после войны, когда служил. Они шли в огромной колонне, явно упавшие духом, но правильными рядами, без отстающих, с немым покорством прокладывая скорбные шаги. Второй раз видел в Одессе, где строили железнодорожный вокзал. Тогда один из них подошел ко мне с унизительной покорностью, он просил покурить.

И вот мы в порту. У причала теплоход «Феликс Дзержинский», на нем выходим мы, договорники, а рядом в «Джурме» - заключенные. Нас отправляли одновременно, караваном, для подстраховки. «Феликс Дзержинский» был еще крепким после капитального ремонта, он потряс мое воображение, мы остались один на один - люди и море. Непривычно ощущение плавного покачивания. На море начинался шторм. Он нарастал все сильней и сильней. Корабль раскачивало, «Джурму», следовавшую за нами, не было видно, небо все ниже и ниже опускалось на корабль, предвещая бурю. Наступила первая в моей жизни, полная неизвестностей, бурлящая, штормящая, в грозовых тучах, с молнией и громом ночь на море. Нам идти целую неделю. Что же ждет меня впереди?

На следующий день после кошмарной ночи, проведенной на палубе и в трюме корабля, наступило прекрасное тихое солнечное утро. Палуба «Феликса» заполнилась людьми. Вскоре мы прошли самое узкое место Татарского пролива, у Лазаревки, а затем вышли в открытое, теперь уже следующее за Японским - Охотское море. Если нам говорили, что Японское море всегда штормит, то это было почти штилем в сравнении с тем, как встретило нас Охотское. Чем дальше мы уходили на север, тем все сильнее крепчал ветер. Так ни шатко ни валко, продвигаясь вперед, 15 июля 1948 года, заметив на одном из склонов сопки залежалый снег, все пассажиры вышли на палубу, чтобы убедиться - наконец-то мы прибыли. Теплоход входил в длинную узкую, зажатую с трех сторон склонами невысоких гор бухту Нагаева, в глубине которой располагался порт. Я был у цели. Позади 15 тысяч километров от дома, вот и места добычи того металла, который называют желтым дьяволом, с которым связано очень много легенд, но в большей части былей, так или иначе отразившихся на судьбах тысяч людей и даже поколений.

МЕЧТА СБЫЛАСЬ

По прибытии в Магадан зачислен на курсы горных мастеров. Я закончил их на «отлично», получил специальность прораба разведки россыпных месторождений золота. После курсов зачислили в Средне-Колымское районное геологоразведочное управление, которое находилось в Ягодном. Меня направили в Нижне-Дебинский разведрайон, что на самом берегу реки Колымы. Моя должность - прораб разведки. Руководил разведрайоном старший лейтенант Цхурбаев, главным геологом был Кузнецов. Добрался на свой участок Красный, где меня представили главным, в моем подчинении около ста человек. Справиться мне было нелегко, ведь никакого опыта не было, мне все нужно начинать с нуля.

После разведки в бассейне Красного нас перебросили в поселок Левый Берег, что располагался на самом берегу реки Колымы, где был самый большой мост через нее; во время войны там стоял полк, для которого были выстроены первые в этих местах 2-этажные кирпичные здания, т. е. казармы для солдат; после расформирования полка, что после войны было делом естественным, здесь расположилась центральная гулаговская больница, многочисленные палаты которой никогда не были пустыми. Разнообразие внесло переселение с 417-го км в поселок Разведчик, где находилась база дорожников, там запахло цивилизацией: был магазин, телефонная связь, рядом крупные поселки с почтой и кинотеатром.

ПОЛЕВОЙ СЕЗОН В ЯГОДНОМ

Вскоре получил назначение в Ягодное, где снаряжались полевые сезонные, только на летний период, партии, уходившие в тайгу на геологическую съемку, поиски полезных ископаемых, топографо-геодезические работы, геофизические исследования. Меня взяли в геологопоисковую партию на поиски золота, олова и полиметаллов старшим коллектором.

Исходил территорию по водоразделам, склонам и долинам речек. Трудности стали экзаменом на прочность характера и духа, выносливость и смекалку, здоровье и совместимость с людьми этой профессии. В разведке передвигались по плохим, но все же дорогам на тракторах, машинах, повозках, санях, здесь - только пешком, а дорогой считали даже еле заметную оленью или медвежью тропу, она вызывала дикую радость, потому что по ней хоть чуть-чуть легче пройти буреломы, валежник, болота, кочки, что преграждали путь к геологическим обнажениям, которые нужно исследовать, описать, зарисовать, опробовать.

Этот путь по тайге мы преодолевали с полной выкладкой. На тебе туго набитый рюкзак с питанием, образцами пород, пробами руд, на ремне - компас и охотничий нож, на плече - ружье или карабин и полевая сумка, в руках - геологический молоток, и этот передвигающийся человек должен быть накрыт черной вуалью на шляпе, без которой комары и мошкара сведут с ума. Но человек живуч! Завершался первый в жизни полевой сезон. Он удался. Год 1950-й принес много радости, но еще больше горя: не стало отца, дорогого человека, к которому я, будучи в Германии и на Колыме, тянулся всей измученной душой своей в надежде, что он по воле божьей даст мне силы выжить и выстоять. 1951 и 1952 годы провел на текущих камеральных работах. Приступил к обязанностям прораба Усть-Среднеканской геологопоисковой партии, которой руководила единственная в своем роде и в то время на Колыме начальник партии Надежда Ивановна Янчук.

БОГАТЫЕ РОССЫПИ СРЕДНЕКАНА

Поиски, усердие, везение, особый нюх, опыт поисковика дали результаты! На притоке ручья Топографического в бассейне реки Среднекан, в ручье Осенний нами была подсечена богатая россыпь, но для полной ее характеристики необходимо было пройти еще по двум поисковым линиям несколько шурфов. Но не было ни времени, ни еды. Посоветовавшись, решили: Надежда Ивановна с основным составом и собранными материалами на лошадях добираются в Ягодное, добровольцы во главе со мной - остаются. Осень перешла в зиму, ударили морозы, начал ощущаться недостаток пищи, уходило время, люди не выдерживали, золото все не показывалось, трудно оно отдается в руки людям. И вот, когда уже не было никакой надежды на успех, когда нас уже осталось трое: я, промывальщик и рабочий - в лотке заблестело! Промыли все пройденные по плану шурфы, оконтурили россыпь, посчитали запасы и оказалось - нашли-таки золото! Впоследствии здесь было открыто крупное месторождение, участники нашей партии, и в их числе я, были включены в списки первооткрывателей, коим были выплачены, правда, символические, первооткрывательские премии.
Но каким трудом все это было достигнуто! Мы выходили на трассу, неся с собой только золотые шлихи, так как что-либо другое брать с собой не было сил, да и впереди нас ожидали десятки километров заснеженной по пояс тайги, крутой перевал и полная неизвестность - курсируют ли еще машины на трассе и возьмут ли они нас. По возвращении в Ягодное все попали в больницу с обмороженными лицами, простуженными.

Затем автор этих строк окончил факультет разведки россыпных месторождений золота Магаданского учебного комбината Дальстроя СССР, после факультет «Поиски и разведка месторождений полезных ископаемых» Магаданского горно-геологического техникума, в 1961 году - Всесоюзный заочный политехнический институт. В 1976-м работал в Карамкенской ГРП, затем в геологическом управлении объединения «Северовостокзолото» старшим экономистом ПЭО.

Марина ПРАСКОВА.