Освобожденная Колыма

Едва 5 марта 1953 года умер И.Сталин, как уже 27 марта был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии» - его инициатором стал министр МВД Л. Берия.

Согласно документу, из лагерей ГУЛАГа надлежало освободить всех заключенных, «совершивших преступления, не представляющих серьезной опасности для государства», - тех, чей срок не превышал пяти лет. Как пережил амнистию Дальстрой?

На волю - половина

Смерть Сталина, о чем вещают доносы лагерных осведомителей, многие зэки восприняли с надеждой на перемены в своей участи. Кто-то от радости запел песни, кто-то стал поздравлять сокамерников с праздником. Один из зэков как в воду глядел: «Наконец-то наш «ус» - Сталин - умер. Хотя бы скорей еще кто-нибудь умер, а нас бы в честь смерти Сталина амнистировали».

Правда, когда об амнистии объявили, не все в нее поверили. Ходили упорные слухи, будто государство потому дарует лагерникам свободу, что собирается пустить их на пушечное мясо в грядущей войне с США. Не все при этом выражали желание менять «тюремный костюм на солдатскую робу». Так или иначе, амнистия последовала вскоре - уже в апреле зэков массово начали выпускать на свободу.

На 1 апреля 1953-го в лагерях Дальстроя содержалось более 175 тысяч заключенных: 145 405 - в Севвостлаге и около 30 тысяч - в Берлаге. В последнем наказание отбывали особо опасные политические преступники (контрреволюционеры и изменники Родины), и, согласно Указу, амнистия на них не распространялась. Зато сидельцы Севвостлага, в основном это были бытовики и уголовники, могли ликовать - под амнистию попадали многие. Те по большей части, кто мотал срок за хищения личной и государственной собственности, должностные преступления, разбои, кражи, хулиганство, спекуляцию, незаконное хранение оружия и другие уголовные деяния.

Всего с 1 января по 1 декабря 1953 года лагеря Дальстроя покинули 78,5 тысячи человек, из которых 52 099 - по амнистии. Процесс крушения ГУЛАГовской системы был необратим: с каждым годом заключенных становилось все меньше. Уже к 1 июля 1958-го, спустя год после ликвидации Дальстроя и реорганизации Севвостлага, наказание в колониях Магаданской области отбывали всего 12 582 зэка.

Магадан содрогнулся

Уголовников в Дальстрое всегда было в избытке - по большому счету, именно этот контингент и определял лагерный облик Колымы. Но когда в 53-м они массово начали выходить на свободу, Колыма облилась горькими слезами. Тем более содрогнулся Магадан - именно сюда направлялись все амнистированные. Здесь, в специальных транзитных пунктах, они ожидали, когда им выправят документы, дадут денег на дорогу и отправят в родные пенаты. Ожидание нередко затягивалось - руководство Дальстроя попросту не могло обеспечить своевременную отправку столь огромного количества людей в короткий период навигации. Кому не везло, оставались в Магадане. Без работы, без средств к существованию, в малопригодных для проживания условиях.

В своей книге «Колымский лед» к.и.н. Павел Гребенюк приводит такой эпизод. В октябре 53-го во время совещания дальстроевского актива в зал вошли около 100 бывших лагерников. Они гневно выкрикивали обвинения в адрес главы Дальстроя Иван Митракова, заявляя, что ожидают отправки более двух месяцев, израсходовали все деньги и вынуждены идти на преступления. Немало среди амнистированных оказалось и уголовников по призванию - тех, кто по тюрьмам скитался с малолетства и кроме как воровать и грабить, иного ремесла не знал.

Добром все это не могло кончиться - город захлестнул вал преступности. В 1953-м здесь было зафиксировано 137 убийств, а в 1954-м по всей области - 162 убийства (для сравнения: в 2012 году по области было 25 убийств). Процветали и грабежи.

Известный магаданский филолог, советник при ректорате СВГУ Елена Гоголева, которой в 53-м шел седьмой год, вспоминает, что с наступлением темноты Магадан словно вымирал - люди боялись выходить на улицу. Если же шли на вечерний сеанс в кино или еще куда, снимали с себя часы, украшения и прочие ценности. Однажды в присутствии маленькой Елены какой-то человек напал на ее папу. Благо он носил с собой предмет наподобие кастета - им и смог отбиться. В другой раз, летом 53-го, тишину белой ночи разорвал дикий вопль - из окна квартиры по улице Ленина насмерть перепуганная Елена увидела ползущего на четвереньках окровавленного мужчину. А однажды прямо средь бела дня в квартиру Гоголевых чуть было не пробрался грабитель - думая, что никого нет, начал ковырять замок. Хорошо, родители были дома - грабителя отпугнули.

Криминогенная обстановка в то время настолько обострилась, что, как рассказывает научный сотрудник Магаданского областного краеведческого музея к.и.н. Александр Навасардов, органам милиции было разрешено носить оружие круглосуточно, применяя его на поражение. Покончили с разгулом бандитизма только к 56-му, когда большинство освободившихся зэков покинули Колыму. Меньшая их часть была водворена обратно в лагерь или уничтожена. Магадан стал спокойным городом, к тому же на многие десятилетия закрытым - легально сюда можно было попасть только по вызову.

Обезлюдевший Дальстрой

Созданный ради комплексного освоения Северо-Востока, к концу 40-х годов Дальстрой с этой задачей справлялся все хуже. Начиная с 46-го, горнодобывающие предприятия перестали выполнять государственный план. Не только истощение ресурсов (процент содержания золота понизился в 3-5 раз) послужило тому причиной - сама система принудительного труда стала препятствием к развитию отрасли. И если до конца войны она вполне функционировала, то с конца 40-х, когда в Дальстрой стали направлять самых отъявленных бандитов, начала давать сбои.

Новоприбывшие зэки, у многих из которых за самые тяжкие уголовные преступления были огромные сроки заключения и которым ввиду отмены в 1947-м смертной казни терять было нечего, попросту отказывались работать. По данным Александра Навасардова, таких отказников было до 40 процентов. Да и житья они никому не давали - всех вокруг, даже саму лагерную администрацию, держали в страхе, провоцировали поножовщину, устраивали побеги.
Те же, кто худо-бедно золото добывал, в 1953-м в массе своей были амнистированы. В итоге многие прииски вообще остались без рабочих рук. Глава Дальстроя Иван Митраков еще пытался по старинке требовать у государства завоза в 54-55-м годах не менее 40 тысяч заключенных, но тщетно - времена массовых репрессий остались в прошлом. Восполнять острую нехватку кадров руководство треста вынуждено было иным способом - привлечением вольнонаемных специалистов.

Это был судьбоносный для Магаданской области шаг - он повлек за собой массовый приток молодых людей на Колыму. С 1954-го по 1960-й в область прибыло почти 300 тысяч человек, хотя и убыло за те же годы немало - 259,6 тысячи. Неудивительно, что главной задачей партийных организаций обком провозгласил закрепление в области вновь прибывающих работников и борьбу с психологией временщиков. Но даже солидные льготы и высокие заработки не всегда были достаточны, чтобы людей на Колыме удержать.

От амнистии - к слому системы

Большая текучесть кадров, считает Павел Гребенюк, в основном была связана с отсутствием нормального жилья. В Магадане на человека приходилось 4-5 квадратных метров жилплощади, по области - менее 3-х метров. Огромные массы людей проживали в строениях временного типа - деревянных рубленых домах и бараках. В каменных зданиях было размещено всего 5 процентов вольнонаемных.
К тому же на Колыме был страшный дефицит на многие, самые элементарные бытовые товары. Купить иголку или катушку ниток и то было проблематично. Как отмечалось в конце 53-го на пленуме Магаданского горкома, «легче перечислить, какие товары имеются, чем те, которых нет в торговой сети годами».
Все эти трудности в конечном счете пошли нашему региону на пользу. Волей-неволей власти начали внимать нуждам людей: строить жилье, создавать местную промышленность, развивать социальную инфраструктуру. Возможным после крушения Севвостлага стало и постепенное техническое оснащение горнодобывающей отрасли. В этом смысле, по мнению старшего научного сотрудника лаборатории истории и археологии СВКНИИ ДВО РАН Игоря Бацаева, амнистия создала объективные предпосылки для комплексного социально-экономического развития нашего региона.

Она же, наряду с образованием в декабре 1953 года Магаданской области, стала одним из факторов слома дальстроевской системы. Потеряв основу своих трудовых ресурсов, а с образованием области и многие полномочия управления, Дальстрой утратил свои позиции в качестве «суперорганизации» и в 1957 году был реорганизован. В ходе этого процесса был ликвидирован военно-полицейский аппарат управления, созданы конституционные органы власти, в рамках советского законодательства восстановлены основные права и свободы рабочих и служащих. Таким образом, делает вывод Игорь Бацаев, амнистия имела громадное значение, положив конец политике государственного терроризма.

Ольга КИРИЛЛОВСКАЯ