Зоны Чернобыля

Весна на Украине, как всегда, была чудесной. Теплынь Солнечно, зелено. Народ жил в преддверии майских праздников.

- Тридцатою апреля люди тогда собирались еще и Пасху отмечать, самогона заготовили, в прекрасном приподнятом настроении ждали выходных, - рассказывает Владимир Петрович Решетников, принимавший участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. - В ту ночь, 26 апреля, все спали. Конечно, кто-то слышал взрыв, кто-то видел, что на электростанции что-то горело, но как-то все сглажено получилось - никто не понял, что случилось. Информации не было никакой, люди поэтому даже и не встревожились, продолжали жить своей обычной нормальной жизнью и на следующий день, на позаследующий, и дальше. Тепло было очень, а тут выходные, народ на реку Припять отдыхать устремился. Купались, загорали, ребятишки кругом бегали...

Никто ни о чем не догадывался вплоть до 2 мая. Да и тогда-то не все были в курсе, что происходит. Внезапно подогнали автобусы, велели всем экстренно загружаться кто в чем есть. Многие люди даже без документов были эвакуированы... Потом уже нам стало известно, что узнавшие об аварии высокие чины скомандовали молчать, должна была состояться майская демонстрация советских трудящихся и такой праздник как бы нельзя было портить. Молчали до тех пор, пока не подняли ажиотаж западные СМИ, сообщившие всему миру, что радиоактивная доза в районе Чернобыля зашкаливает.

...Уже позже стало известно, что не сразу поняли, что случилось, даже те, кто работал в непосредственной близости от взорвавшегося реактора. Далеко не все из них были осведомлены о том, что на 26 апреля была намечена "программа испытаний турбогенератора 38 Чернобыльской АЭС". То, что эта программа была подготовлена не должным образом, в спешке, без соблюдений правил безопасности и с прочими нарушениями, обернулось великой человеческой скорбью, трагедией, о которой сейчас мы знаем многое и которую, к горькому сожалению, уже почти забыли.

Помню далекий теперь уже май 1986-го, когда мы, жители своей страны, услышали страшное сообщение, помню, как было жутко, как мы это обсуждали, искренне сопереживая чернобыльцам. Искренне и сердечно. И, конечно же, я не могла тогда знать, что спустя много лет прочувствовать эту боль черных событий лично мне доведется гораздо острее, так что будет сворачиваться душа. И что причиной тому станет случайное знакомство с человеком, пережившим трагедию воочию.

Поначалу я подумала -обычный посетитель пришел в редакцию. С обычными какими-нибудь проблемами, во всяком случае, уж точно несмертельными. Пусть расскажет, что его к нам привело, поможем, чем сможем, как говорится.
Пообщалась с Владимиром Петровичем - и целый день было не по себе, думала о книге, что он мне показывал. Бережно хранит он ее уже двадцать с лишним лет. Это изданный через два года после аварии фотоальбом с названием "Чернобыльский репортаж" с не совсем качественными глянцевыми фотографиями мертвой Чернобыльщины, а также лицами тех, кто принимал участие в ликвидации последствий трагедии и кого уже давно с нами нет. Такие книги наше правительство вручило когда-то этим людям как ценный подарок - поощрение за участие в спасении нашей Родины. На первой глянцевой черного цвета странице трафаретный текст: "Награждается РЕШЕТНИКОВ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ за доблестный труд и высокую политическую активность, проявленные при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС".

И эта книга - его единственный (говорю это с горечью) "приз" за все то, что он пережил.

Листая книгу, я думала, с какими же мыслями ему приходится жить, ведь у него ничего дороже этого альбома нет.

Безусловно, альбом имеет огромную историческую ценность. Автор-составитель Владимир Яворивский включил в него свои воспоминания о тележурналисте Владимире Шевченко. Тот пробивал право снимать Чернобыль почти месяц и не задумываясь рванул в опасную зону, едва получив разрешение чиновников. Еще через два месяца Шевченко скончался, успев-таки смонтировать фильм, что когда-то был показан по ЦТ и давно уже находится в архивах за неактуальностью. Увидят ли его еще когда-нибудь россияне и украинцы, никто не знает. Хроники, снятые мужественным журналистом, зафиксированы в памятном альбоме:

'В пустом городе обнаглели крысы. Они открыто хозяйничают в магазинах, на складах, бегают по улицам..
Брошенные в песочницах детские игрушки, трехколесные велосипеды. Очумевшие воробьи на детских качелях...
Дверь гостиницы закрыта на замок, опечатана. И рядом - табличка: "Свободных мест нет".

Размытая дождями, выгоревшая на солнце афиша, извещающая о том, что в городе начинаются областные соревнования по борьбе.

На балконе висит пересохшее, полинявшее уже белье, детские штанишки, женский халат. Сквозь незакрытую форточку выдернулась штора, и ветер хлестает ею по окну.
Истошно орут лягушки в разливах Припяти. Словно испугались тишины в некогда шумном городе.

'Жигули" на тротуаре. Водитель врезался в столб и оставил здесь машину.

...Перед глазами город. Здесь школы и детские ясли с кроватками и игрушками. Гостиница, кафе и рестораны. Магазины с забитыми продуктами витринами. Уютные квартиры, со вкусом обставленные. Парк с чертовым колесом, железнодорожный вокзал, речная пристань, базар, Дом культуры, городская Доска почета - с нее смотрят на тебя десятки человеческих глаз... Все-все есть. Но нигде нет людей. Ветер хлопает незакрытыми дверями подъездов...".
Составитель альбома Владимир Яворивский называет эти события уроком без-
гласности. Что тоже было мужеством, ведь тогда мы все как раз очень гордились гласностью, ускорением и перестройкой. И принимали все на веру, в том числе и сообщения о том, что авария на Чернобыльской АЭС потрясла нашу страну, что это трагедия, потребовавшая на многое посмотреть по-новому. Что самые высокие партийные и правительственные органы страны дали четкую оценку произошедшему, сурово посмотрели на все то, что волновало с весны 1986 года сотни миллионов людей. И так далее, и тому подобное.
"Все вы знаете, недавно нас постигла беда - авария на Чернобыльской атомной электростанции. Она больно затронула советских людей, взволновала международную общественность. Мы впервые реально столкнулись с такой грозной силой, какой является ядерная энергия, вышедшая из-под контроля.
Учитывая чрезвычайный и опасный характер того, что произошло в Чернобыле, Политбюро взяло в руки всю организацию работы по быстрейшей ликвидации аварии, ограничению ее последствий. Была образована правительственная комиссия, немедленно выехавшая на место происшествия, а в Политбюро для рассмотрения оперативных вопросов создана группа под руководством Николая Ивановича Рыжкова", - из выступления Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева по советскому телевидению 14 мая 1986 года. Впрочем, все это в прошлом.
...Когда-то сильный, красивый парень, ныне нездоровый, с неустроенной из-за постоянных болезней личной жизнью, потерявший (также из-за чернобыльской трагедии) родителей, проживающий у родственников, он обивает пороги магаданских чиновников в надежде получить законно причитающееся ему жилье. И продолжается это уже почти восемь лет.
Чувствует себя он все хуже, силы убывают, но он продолжает работать и надеяться, что ему повезет. С тех пор, как он приехал никому не нужный на материке в Магадан к родственникам, его жизнь превратилась в одно сплошное хроническое ожидание. Сначала тщетно пытался на жилье заработать, потом осознал, что не хватит сил Тягостное уныние и безнадега повергли в отчаяние. И вот радостная новость, как вспышка: "Господи, наконец-то!"
- В 2002 году в администрации Магаданской области
были сформированы списки льготников - подвергнувшихся радиационному воздействию при катастрофе на Чернобыльской АЭС и приравненных к ним переселенцев - на улучшение жилищных условий. Нас было шестеро, - рассказывает Владимир Петрович. - Кроме того, я официально признан участником подпрограммы 'Выполнение государственных обязательств по обеспечению жильем льготной категории граждан", установленной федеральной целевой программой 'Жилище" на 2002-2010 годы. Я был включен в список получателей государственного жилищного сертификата за счет федерального бюджета. Списки, составленные в администрации области, были доступны: я мог в любое время сходить и прояснить ситуацию. В 2007 году, узнав, что числюсь получателем сертификата на 2010 год, стал добросовестно ждать...
В апреле текущего года Решетникову пришло уведомление из Управления по учету и распределению жилой площади о предоставлении необходимого перечня документов. Буквально через несколько дней он собрал все требующиеся справки. Ждал, но никакого сертификата не получил.

- Вот, смотрите, программа 'Жилище" была рассчитана на восемь лет, а нас, очередников, - шестеро человек, -говорит Владимир Петрович. -Согласно здравой логике за это время мы должны были бы уже все получить эти сертификаты. Однако какие-то странные вещи вдруг начали происходить...

Решетникову позвонили из Управления по учету и распределению жилья и предложили переписать заявление на следующий - 2011-й год. Как он утверждает, ничего толком ему не объяснили. Владимир Петрович упал духом, и немудрено. Программа "Жилище" заканчивается в этом году а уже ноябрь на исходе. Постановления правительства о продолжении данной федеральной программы не было. Есть от чего расстраиваться.
Вспомнив, что, согласно очередности на получение жилищного сертификата, он стоял за Надеждой Владимировной К-ой, которая числилась получателем на 2009 год, Владимир Петрович позвонил ей и расстроился еще больше. Кстати, я тоже поговорила с Надеждой Владимировной - и вот что услышала:

- К концу прошлого года я, понятное дело, занервничала, - вспоминает Надежда Владимировна. - Начала ходить по кабинетам, и дошивать Где я только не была! Потом зашла в городскую Думу там у них переписала подряд все телефоны мэрии и всех ведомств, что связаны с получением жилья. Начала всем звонить, спрашивать, интересоваться, почему до сих пор нет сертификата. Разумеется, много раз звонила в Управление по учету и распределению жилья, где мне отвечали, что им ничего не известно, мол, деньги не пришли.

Как 2009 год закончился, я вообще покой потеряла, на прием к мэру города пошла. Перед этим праздник, помню, какой-то был, Владимир Петрович Печеный с людьми на улице общался, так я ему записку передала - все с уем же наболевшим своим вопросом, когда же я сертификат получу. В конце концов сертификат я получила только в мае текущего 2010 года. Про то, что Решетников оказался выдавленным из программы, я позже узнала, когда он мне позвонил Да я и сама удивляюсь, почему нам пришлось столько ждать, а Владимира чисто по-человечески жалко, он вообще не у дел, оказался. Одно я ему могла только посоветовать, чтобы не сдавался несмотря ни на что, чтобы ходил, звонил, добивался...

Решетникову осталось непонятным, почему жилищные сертификаты выдавались не в обозначенной хронологической последовательности. Он намеревается обратиться в прокуратуру, чтобы разобраться в этой истории, ведь чиновники так и не объяснили ему, почему он оказался в целевой федеральной программе лишним. "Биться" Владимиру Петровичу все труднее, тот факт, что "поезд ушел", подкосил его основательно

Как сказала мне его сестра Татьяна Владимировна, чувствовать себя после нервной встряски он стал еще хуже. Расстроенный, он может пролежать молча целый день. Почти не разговаривает. Своей квартиры у него не было никогда. Разве что только в Чернобыле, где он жил когда-то с родителями. После катастрофы их эвакуировали, как и всех. Дали 1-комнатную квартиру в Донецкой области. Только не жизнь это уже была, а мучение. Мама сначала потеряла зрение, потом память. Отец держался до последнего, ушел из жизни внезапно. Очень быстро они ушли... До смерти родителей Владимир посещал их, поддерживал как мог А сам имел справку о полученной дозе внешнего гамма-облучения в 21 рентген. Это ему еще повезло • доза в 25 рентген смертельна.

Стал участником трагических событий он как офицер Советской армии. В отечественной прессе тогда не звучало, что трудно себе представить, как сложились бы работы по ликвидации аварии, если бы не помощь армии. Солдаты и офицеры, расположившиеся прямо внутри 30-километровой зоны во временных палаточных лагерях, работали круглосуточно на самых разных участках, в самых сложных ситуациях. В том числе и самых опасных. Вот уж где был истинный фронт. Никого из друзей и сослуживцев Владимира Петровича уже нет в живых. Все они были молодыми здоровыми парнями, и впереди у каждого боша целая жизнь.
- А что вы там делали, расскажите, Владимир Петрович, - прошу я.

- Наша работа заключалась в чистке. С поверхности дорог, асфальта, домов, крыш, всего, что там находилось, необходимо было снять, сжечь, смыть верхний зараженный слой. Все быстро и в темпе.
- А если невозможно смыть? Например, участок земли в камнях?

- Это была обычная картина: едет машина-наливняк, шофер в респираторе, он поливает улицы клеевым раствором, чтобы не поднималась пыль. Ведь в любую минуту мог подняться ветер и унести ее за пределы опасной зоны..

Виктория ШАДРИНА