Одним из эпизодов политической истории России 30-х гг. текущего столетия стало уничтожение советским режимом последователей взглядов Л.Д.Троцкого. Одним из методов подготовки руководством СССР и НКВД политического террора против инакомыслия стали многочисленные фальсифицированные судебные процессы, результаты которых приводили к массовым репрессиям против людей, прямо или косвенно принадлежавших к оппозиции.
19-24 августа 1936 г. в Москве был проведен процесс по делу "антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра", за которым последовали другие процессы, где одним из пунктов обвинения становилась причастность подсудимых к троцкизму.
Это повлекло за собой необходимость "доказать" широкомасштабность существования на всей территории Советского Союза "троцкистско-зиновьевского подполья". Подтверждением могло бы стать "раскрытие" несуществующих местных локализованных "контрреволюционных центров".
С точки зрения советских лидеров, ликвидация троцкистской идеологии могла быть осуществлена лишь с помощью физического уничтожения ее приверженцев. Колыма была регионом, прекрасно подходящим для осуществления указанной политики. Поэтому с открытием навигации весной 1936 г. в Магадан стали прибывать этапы осужденных за КРТД (контрреволюционную троцкистскую деятельность) и КРД (контрреволюционную деятельность) из разных мест заключения.
Концентрация политических "преступников" позволила руководству УНКВД по Дальстрою провести ряд собственных колымских процессов.Их обоснованием послужила оперативная директива Г.Г.Ягоды от 31 марта 1936 г., направленная всем начальникам УНКВД.
В ней говорилось: "Основной задачей наших органов на сегодня является выявление и полнейший разгром до конца всех троцкистских сил, их организационных центров и связей, выявление, разоблачение и репрессирование всех троцкистов-двурушников".
Наиболее известным на Колыме стало дело № 451 УНКВД по Дальстрою по обвинению Эльцина, Сахновского, Беленького и др. в организации "политического центра троцкистов" на Колыме. В основе дела лежит обвинение 57 заключенных в том, что они являлись организаторами и участниками контрреволюционного троцкистского мятежа и контрреволюционной демонстрации-голодовки. Следствие было начато 15 сентября и окончено 19 сентября 1937 г.
Согласно директивам из Центра, проходившие по делу прибыли на Колыму уже в мае-июне 1936 г. из разных мест заключения. Около трети их прибыло из Сиблага, остальные из центральных тюрем и
лагерей: Оренбургской, Омской. Хабаровской, Ташкентской, Красноярской, Тифлисской, Петропавловской, Карагандинской.
Все они, в соответствии с указаниями руководства НКВД, были осуждены на срок от трех до пята лет. Уже в пути следования в Магадан троцкисты предприняли ряд мер по организации сопротивления лагерной администрации. Эти попытки активного противодействия заключенных во многом были использованы органами НКВД на Колыме для организации расправы с беззащитными оппозиционерами.
Действие "троцкистского политического центра" на Колыме определялось, согласно документам следствия, несколькими этапами:
май 1936 г. - создание контрреволюционной организации на транзитном пункте г.Владивостока в лице оргкомитета, вербовка в нее новых членов на пароходе, организация голодовки как политической акции, неподчинение конвою при развозе на различные лагерные пункты, представленное как троцкистский мятеж, что должно было стать решающим моментом при вынесении приговора.
Руководство сопротивлением возглавил старостат, в который входили представители различных направлений троцкизма: от правых троцкистов - заключенные Барановский и Сахновский, от левых троцкистов - заключенные Бодров и Филиппов, от децистов -заключенный Саянский. В старостат также вошли Майденберг, Городецкий и Кроль.
Помимо избрания старостата во время следования в бухту Нагаево была проведена организационная работа: выбраны информаторы, десятские, функционеры-активисты и особо уполномоченные подпольного комитета для проведения в жизнь установок и директив. Попытка самих заключенных придать этим действиям организованный характер привела к тому, что следователи пришли к выводу о "зарождении троцкистской организации, имеющей четкую структуру, цель и программу".
Следователи УНКВД строили обвинение прежде всего на основании показаний провокатора, имевшего кличку "Волчок". В его донесениях были изложены важнейшие цели деятельности троцкистской организации:
" 1.Поднять вооруженное восстание на Колыме при помощи японцев, с целью захвата власти на Колыме. 2. Организация массовых голодовок, бунтов, антисоветских демонстраций, саботажа с целью внести панику в ряды лагерной администрации и органов НКВД, и обратить внимание прессы и общественности на невыносимость сталинского режима. 3. Распространять провокационные слухи с целью дискредитации вождей партии и советской власти, распространение троцкистских идей и 4. Вербовать в свою организацию лиц из лагерного контингента, неустойчивых элементов и враждебно настроенных к советской власти".
Перечисленные цели были изложены в протоколе допроса свидетеля со слов руководителей троцкистов. Таким образом, обвинение инкриминировало подсудимым деятельность, подлежавшую суровому наказанию в соответствии с Уголовным кодексом того времени.
Наиболее известной акцией, проведенной троцкистами на Колыме, стала, голодовка, легенды о которой еще долго распространялись среди заключенных Дальстроя. Материалы дела подтверждают, что в мае-июле 1936 г. группа ссыльных троцкистов, подлежавших отправке на Север к месту ссылки, а также группа заключенных, ранее осужденных за троцкистскую деятельность и именовавших себя "политическими заключенными коммунистами-оппозиционерами", неоднократно обращались с заявлениями в СПО УНКВД и к командованию УСВИТЛа с просьбами об улучшении жилищно-бытовых условий, питания, медобслуживания, использовании заключенных на работе по специальности или по родственным специальностям, объединения семей, находящихся в лагере и подлежащих перевозке их с материка до лагерей и пр. Отдельные из заключенных обращались в органы прокуратуры с заявлениями, в которых выражали протест в связи с осуждением "без предъявления обвинения, без суда и следствия".
Не добившись соответствующего реагирования на свои заявления со стороны командования лагеря, заключенные одиночно и группами стали объявлять голодовку. Текст заявления о голодовке подписало около 200 человек.
Фактом голодовки воспользовалась администрация лагеря, спровоцировав столкновение голодающих с конвоем при попытке их развоза с карантинного пункта - в деле это было представлено как троцкистский мятеж.
Описание столкновения как мощной спланированной акции НКВД представил в протоколе допроса одного из свидетелей: "Накануне и во время мятежа и сопротивления при отправке уже начали даваться директивы о вооруженном восстании заключенных троцкистов: захват средств связи (телефон, транспорт), а при невозможности захвата - порча их. Кража или открытый захват оружия ВОХРа и вольнонаемных, захват боеприпасов, а также ( при горных разработках) складов.
Также рекомендовались поджоги тайги, как дезорганизующей меры. При особо удобных обстоятельствах можно организовать побеги на "материк" для агитации среди населения о произволе в лагерях над троцкистами и связи с заграницей. Колеблющихся запугивать, нейтральных уговаривать, а на "предателей" воздействовать физически".
Необходимость представить масштабность вскрытой организации выразилась в донесении "Волчка": "После развоза с карантинного пункта на трассу членов подпольного комитета и членов контрреволюционной троцкистской группы была налажена нелегальная связь с подпольным комитетом, который находился на Черном озере и на 256-км Эльциным, 262-м км. Шапиро и Черных".
Указывалось, что на каждой дистанции ими ставилась задача выбрать старосту для связи с комитетом, "для чего необходимо использовать заключенных шоферов". Таким образом, организация якобы разрастается, подчиняя все большее количество людей и охватывая все большую территорию.
По выражению "Волчка", "контрреволюционная всероссийская организация возглавлялась подпольным комитетом, так называемой "политтройкой", а также функционирующим по настоящее время так
называемым "подпольным комитетом Колымско-фашистской троцкистско-террористической организации" во главе с Островским, Енукидзе и др. Помимо связи с другими контрреволюционными организациями, "троцкистскому политическому центру" была приписана подпольная связь с японской буржуазией.
Таким образом, следователями была "раскрыта" "мощнейшая троцкистская организация" на Колыме. Однако сами заключенные объясняли это так: "Мы знаем, что так называемое дело политического центра троцкистов на Колыме сфабриковано с целью прикрыть чудовищной клеветой убийства наших товарищей за их революционные убеждения и мужественную преданность пролетарской революции".
Как свидетельствуют документы, по делу были допущены грубейшие процессуальные нарушения. Следствие фактически не проводилось, никто из осужденных, за исключением Я.А. Беленького, не допрашивался, обвинение никому из осужденных не предъявлялось.
В Постановлении президиума Магаданского областного суда от 23 ноября 1956 г. отмечено: "Никаких данных о том, что голодовка 204 человек носила организованный характер, из дела установить нельзя, и рассматривать действия голодающих заключенных как контрреволюционный мятеж и контрреволюционную демонстрацию, влекшую за собой уголовную ответственность, у Тройки НКВД не было основания".
Процесс над троцкистами на Колыме не был изолированной акцией, а являлся частью большой операции, направленной на полную дискредитацию оппозиции Сталину в глазах общественности и искоренение любого инакомыслия. Согласно директивам Центра, дело № 451, как типичное для конца 30-х гг., являлось заказным.
В результате все 57 обвиняемых были приговорены к высшей мере наказания и в октябре - начале ноября 1937 г. расстреляны. Последствием этого и многочисленных подобных процессов явилось общее усиление репрессий на Колыме и по всей стране. Страна подходила к апогею "большого террора".
С.А.Шуяубина
Из материалов конференции по ГУЛАГу
