Ощутить ее по-настоящему человек способен только в творчестве.
...Широкий формат камеры позволил им с другом приступить к делу сразу и без помех. Смастерили себе красный фонарь и начали печатать снимки 6 на 6 контактным способом - без увеличителя.
Позднее он захотел глоток свободы сделать профессией. Два раза “сыпался” во ВГИКе, на третий - поступил. А там - баскетбольная команда. От обещаний будущих спортивных побед голова кружилась, когда переходил в институт физкультуры. Порвал связку коленного сустава...
В столицу, солнечной Колымы - Магадан он прибыл из родной Башкирии в 1971 году преподавателем физкультуры. Конечно, с фотоаппаратом. Школа, работа фельдшером на “скорой”, мастером в ПТУ - все получалось только ради любимой фотографии. Снимал уже как профессионал.
На местном телевидении в те годы шли заставки-иллюстрации для программы новостей из нескольких фотоснимков. Причем, не просто снятых наобум - со сквозным сюжетом.
Расул, по его собственным словам, через какое-то время так “насобачился” печь эти сюжеты, что в иной день успевал снимать их до пятнадцати штук: “Гонораров получал больше, чем зарплаты на “скорой”!
Это был заработок. Но и - школа.
“Я тогда освоил огромное количество штампов. А чем больше штампов, тем фотограф разнообразнее”, - вспоминает он. “Расул, - удивляюсь я, оценив слово “штамп” чисто литературно, - но ведь это не творчество?” - “Ты не понимаешь - штамп это не обязательно копирование чужой композиции, его можно увидеть и во сне. Просто, если ты ощутил, понял этот кадр, ты уже готов его заметить, поймать в жизни. Ну, вот, смотри: иду я по улице. Вижу - бутылка стоит. Я разворачиваюсь, хочу пройти мимо и тут замечаю бича. Вот он сейчас подойдет и возьмет эту бутылку! Я - отскочил в сторону, фотоаппарат приготовил, откадрировал - и, на самом деле, он подходит, наклоняется - еще не взял - тянется за этой бутылкой... Ну, ты же видел этот снимок. То есть, можно сказать, этот момент я — домыслил. А если бы я не был готов к нему? Пропустишь миг - уже невосполнимо”.
Остановить мгновение для вечности - та сверхзадача, которую ставит перед собой Мастер. А у Расула Месягутова на счету немало таких творческих удач. Если вам довелось увидеть обошедший отечественные и зарубежные журналы снимок - уставший прямо из игры футболист на трибуне с крохой-дочерью на коленях (“Второе дыхание”) - это уже не изгладится в памяти.
Вообще-то снимки описывать - дело зряшное. Проще - коллизии вокруг них. Вот передо мной номер “Литгазеты” за 3 апреля 1991 года. На первой полосе в анонсе материала о “третьем внеочередном съезде народных депутатов в РСФСР” под откормленными господами-товарищами у микрофона - снимок из дома престарелых.
Даже не знаешь, чего в нем больше - пространства, или символов. Усталые лица стариков, телевизор - на полочке над головами, аккордеон на коленях такой же унылой “культработницы”, даже сами стены - прямые, серые полутона - и те рождают в зрителе тягостное чувство безнадежности. Над блоком из двух фото заголовок: “Россия устала от слов”... Мы еще не знали тогда, что значит устать от бесконечного обмана и нищеты. Ныне чувство окрыленности прошло, оптимизм поисчерпался. Что будет завтра? Но достань это снимок и через полвека - и ты увидишь тот же самый образ беды. Политики, обманы - все преходяще. Вечным останется лишь точно отснятое мгновение.
Работая вместе в редакции “Магаданской правды”, я наблюдал Расула “в деле”. Скажем так: ехали мы как-то на задание. Рассвет был - так себе. Видали мы рассветы и поярче. Но по выпавшей снежной пороше на смотровой площадке у моря кто-то уже изрядно поколесил. Вот эти-то следы крупных протекторов шин и привели Расула в восхищение: “Это же марсианский пейзаж!”. Исполосованный снежок окутала сверху сине-розовая дымка... Расул был стопроцентно уверен в успехе: “Я тебе потом покажу - здорово получилось!”.
Бесполезно прививать человеку чувство удачного кадра, если у него таковое отсутствует. Вы можете все объяснить в готовой работе, воздать должное мастерству фотохудожника, испытать удовольствие от просмотра его работ и... пройти мимо уникального снимка на улице.
Однажды я согласился, не дожидаясь рейсового автобуса, пройтись с Расулом пару остановок пешком... Через каких-то первых полчаса - смирился с тем, что быстро дойти до редакции газеты мне уже не удастся.
В Магадане началась весна, нестойкий морозец с ветерком уже изрядно пощипывал щеки. И - что только не оттает на городской улице из-под “толстого-толстого слоя” колымского снега”! Оглянувшись в очередной раз, увидел, как Расул, давясь от смеха, целится объективом в старую автомобильную покрышку под ногами. Протертая до корда ее рабочая часть не вызывала особых эмоций. Кому не известно с советских времен, что машина приобретается у нас порой с единственным желанием - прикрыть “авто” собственную бедность? Смешным было другое: на боку шины длинный разрез - рядом с гордой надписью названия зарубежной фирмы - был... заштопан грубыми редкими стежками. Сверхбедность! И это уже напоминало какой-то анекдот.
Расула вообще трудно застать в редакции. Если не на съемках очередного репортажа, значит - в “свободном полете”. Пешком и на колесах носится по северному городу, отлавливая порой такие абстрактные темы, как “сильный ветер”, “метель”, “сумерки”. И потом с фото на вас повеет свежим магаданским ветерком, пригладившим однобоко шерсть у собаки, что тащит детские саночки с грузом. Или - напомнит многочисленные поэтические сравнения на тему “рыбьего жира ночных фонарей”.
Он ведь такой разный, наш город. Магадан, ставший второй родиной для вавилонского столпотворения - смешения рас, стилей, менталитета, объединенных и промороженных до самой души.
Увидеть имя автора - Расул Месягутов - под расхожим ракурсом удается не часто. Он не стремится работать на поток, конвейер, хотя порой и приходится (как и всей журналистской братии). Пейзажи “от Расула Месягутова” обычно несут в себе хотя бы одну нестандартную черту, деталь, делающие фотоработу доступнее и откровеннее. И вот уже - через знакомую деталь - ты видишь мир глазами фотохудожника - таким, каким его увидел в видоискателе своей фотокамеры Расул Месягутов.
Пейзажи, портреты, жанровые сценки, - все это с равным успехов можно проследить по каталогам его выставок, страницам газет и журналов. А есть ли какая-то любимая тема? “Детей люблю снимать, - говорит он, - А еще - чукчей, эвенов... Понимаешь, они простые, они не позируют перед камерой, ведут себя естественно, как в жизни”. И тут же с досадой вспоминает, что, сколько живет в Магадане, старался попасть на Чукотку, а Северо-Эвенский район открыл для себя только в нынешнем году: “Весной первый раз поехал. От Эвенска до бригады оленеводов - вахтовкой, а потом - на мотонартах за снегоходом. Аппаратура - дорогая. Зажал “Никон” на животе. Ему, слава Богу, ничего, а у меня все кости растрясло”.
Довелось ему уже поработать и на Аляске: “Там все по-другому, привыкнуть нужно. Вот, представь себе: сидит у нас мужик в мятом пиджаке. Ты можешь его снять спокойно. А там - он только тебя с фотоаппаратом заметит, сразу - пиджак снимет, свернет аккуратненько, положит рядом. Там человек всегда старается казаться лучше, чем он есть”...
Николай Пановский
.jpg)
.jpg)
.jpg)
