В 1918 году отличился в подавлении левоэсеровского мятежа и раскрытии «заговора послов», сыграв ключевую роль в знаменитой операции ВЧК против контрреволюционеров и планов империалистических стран по свержению советского правительства. Сражался в рядах Красной Армии на юге России. За что в 1919 году приказом по добровольческой армии Деникина был приговорен к смертной казни. Английская разведка «Интеллинд-жен сервис» также вынесла такое решение «красному авантюристу», а советское правительство наградило Э. Берзина шашкой с орденом Красного Знамени на эфесе.
По рекомендации Я. М. Свердлова вступил в партию большевиков. После гражданской войны работал в ВЧК, но в 1929 году оказался на хозяйственной должности. Возглавил строительство целлюлозно-бумажного комбината на Северном Урале. Именно там, на Вишере, им был впервые использован хозрасчет в работе с заключенными, опыт которого успешно применялся и на Колыме.
В ноябре 1931 года организовали государственный трест «Дальстрой», руководство которого прибыло в Нагаево в марте 1932 года вместе с вольнонаемными и заключенными специалистами с Вишеры.
В архивном деле есть выписка из газеты «Дальстроевец» от 1 апреля 1935 г. № 16(116), в которой публиковалось постановление ЦИК СССР о награждении работников «Колымзолото»:
«За перевыполнение производственной программы 1934 года по добыче золота Колымского района, за успехи по освоению новых районов - ЦИК СССР постановил наградить: ...орденом Ленина - Берзина Э. П., директора «Колымзолото», Алмазова 3. А., помощника директора, Пемова А. Н., начальника горного управления «Колымзолото» и далее следовал список еще из 11 человек, награжденных орденами Красной Звезды и Трудового Красного Знамени. Кроме того, большая группа была удостоена почетных грамот ЦИК СССР.
Многие из тех награжденных правительственными наградами спустя два-три года попали под новые массовые преследования после знаменитых московских политических процессов 1936 -1938 годов. В «ежовые рукавицы» попал и Э. П. Берзин, ибо Ежов приказал завести дело на Берзина, несмотря на то, что Дальстрой в 1937 году дал два годовых плана добычи золота и Сталин поздравил дальстроевцев с заслуженной победой. Итоги работы Дальстроя за это время подвел сам Берзин: «Освоение Колымы начато Дальстроем в 1932 году. Два первых года (1932 - 1933) были заняты подготовительными работами; с 3-го (1934) года начинается бурное развитие золотодобычи ых операций. Более чем удваивая продукцию из года в год, Колыма дала за 3 года 52 тонны химически чистого золота (в 1934 г. - 5,5т, в 1935 г. -14,4 т, в 1936 г. - 32,4 т). По количеству добытого золота Колыма догнала в 1936 году один из самых продуктивных золотоносных районов Америки Калифорнию - далеко перегнала его».
В апреле 1937 года на третьей партийной конференции Дальстроя решено было просить ВЦИК СССР о том, чтобы в кратчайший срок решить вопрос о нормальном советском руководящем органе на Колыме. Это было закономерно и своевременно, как отмечал историк Н. Жихарев, и вызвано тем, что советские органы власти на Северо-Востоке, на территории деятельности Дальстроя в то время не были полновластными, а в ряде мест Советов совсем не было. Это не было виной Берзина или других руководящих работников Дальстрооя, такое положение объяснялось природой и характером организации Дальстроя.
Практика 1937 года показывает, подчеркивали руководители государственного треста «Дальстрой» в «Объяснительной записке к контрольным цифрам на 1937 год», что Дальстрою направляется «неполноценная рабочая сила, состоящая почти исключительно из троцкистов, контрреволюционеров, рецидивистов...». Они планировали через десять лет заменить труд заключенных трудом вольнонаемных работников. Однако планам перестройки тогда не суждено было сбыться.
В декабре 1937 года после заявления Э. П. Берзина о выезде на «материк» принимается заключение: «Рассмотрев дело и предъявленные документы об увольнении тов. Берзина Э. П. на спецлечение по 29.03.1938 г., предлагаем 3 месяца командировки и отпуск с возвратом в Нагаево...».
Чуть позже выписка из протокола заседания партийной комиссии от 8 февраля 1938 года, где присутствовали «врио членов парткомиссии т. Метелев, Виноградов, Денисов», разъясняет: «Слушали: дело Берзина Э. П., урожденного в 1893 году, латыш, служащий, образование - окончил художественную Академию в Берлине, партстаж с 1918 года, партбилет № 0629023 образца 1926 года, в Красной Армии служил. Партвзысканий не имел. Содержание дела: Берзин Э. П., партбилет №0629023, возглавлял контрреволюционную шпионско-диверсионную троцкистскую организацию на Колыме. За контрреволюционную диверсионно-вредительскую работу органами НКВД арестован. Постановили: Берзина Э. П., партбилет № 0629023, из рядов ВКПб исключить как врага народа». Далее следовала подпись врио ответсекретаря парткомиссии при политотделе Дальстроя Виноградова.
Берзина арестовали 8 февраля 1938 года на подмосковной железнодорожной станции. С этого момента его деятельность на посту директора государственного треста «Дальстрой» была прекращена. В этой должности он находился с 5 февраля 1932 г. по 3 декабря 1937 г., и за пять лет его деятельности на Колыме был создан новый промышленный район страны, ставший поистине валютным цехом СССР Много позже стало известно, как было сфабриковано дело Берзина и Колымской антисоветской повстанческой организации. По поручению органов НКВД некто Семенов, бывший профессор обществоведения из Ростова-на-Дону, осужденный за троцкизм, стал автором этого «дела», в котором он обосновывает обвинения Берзина в том, что с его ведома пароходами отправляли золото для финансирования контрреволюционной деятельности, создания повстанческой армии с целью отторжения Северо-Востока России в пользу Японии.
Гуманное отношение Берзина к заключенным тоже было расценено как вредительский шаг. Одно из предъявленных обвинений гласило: «нарушение минимальных основ лагерного режима, установление одинаковой платы з/к и вольнонаемным и целый ряд вопиющих нарушений привели к разложению лагеря и срыву трудовых навыков и норм».
Семенов, сделав свое подлое дело, позже повесился, а следствие по делу шло в течение 7 месяцев и закончилось оно расстрелом Э. П. Берзина в августе 1938 года. Лишь в 1956 году его реабилитировали. В 1961 году прииск Верхний Ат-Урях на Колыме переименовали в прииск имени Берзина. В Магадане его именем назвали улицу на 31-м квартале, в 1988 году там же на здании школы № 15 появилась мемориальная доска в честь первого директора «Дальстроя». И как дань уважения одному из руководителей строительства будущего города Магадана перед зданием мэрии города в 1989 году был установлен бюст Э. П. Берзину.
Берзин был сыном советской эпохи. Он верно служил партии большевиков и советской власти. И в беззакониях, творящихся в стране, в том числе на Колыме, также замешан, как и руководители ВКПб и СССР. В этом его личная трагедия. Все же, объективно оценивая заслуги Э. П. Берзина в освоении некогда пустынной окраины, в превращении ее в промышленный район России, надо хранить о нем память.
Давид Райзман