ОЛЕГ МИХАЙЛОВИЧ КУВАЕВ (1934—1975) оставил яркий след в русской советской литературе, оказал большое влияние на развитие литератур Северо-Востокa России. Его рассказы, повести, романы, вошли в литературную сокровищницу нашей страны.
Исследователи жизни и творчества О. Куваева единодушны в мнении, что именно профессия геолога повлияла на становление и особенности его литературного творчества. Не было бы геологии в судьбе писателя, и, как знать, появились ли бы «Территория» и «Правила бегства», не говоря уже о ранних произведениях прозаика, в которых очевиден пафос геологической романтики, пробивающийся сквозь художественное изображение красот и нечеловеческих трудностей одной из самых популярных и необходимых профессий нашего края.
Первый рассказ О. Куваев написал еще студентом третьего курса Московского геологоразведочного института им. С. Орджоникидзе, куда поступил сразу после окончания школы. Назывался рассказ, опубликованный в 1957 году в журнале «Охота и охотничье хозяйство» (№ 3), — «3а козерогами». Создан он был под впечатлением работы О. Кунаева в геологической партии на Тянь-Шане. И хотя автор считал свой дебют явно слабым и не придал публикации никакого значения, как писал впоследствии, но именно с этого «охотничьего рассказа» начинается путь О. Куваева в большую литературу.
Экспедиция на Тянь-Шань утвердила студента Куваева в желании стать «правоверным геологоразведчиком». Он дал себе слово, что по окончании института поедет работать только в эти места, еще и не предполагая, что его судьба будет связана с другой, суровой и неприветливой землей — Чукоткой.
Летом 1956 года О. Куваеву суждено было побывать на Алтае и в верховьях Амура, в старом золотоносном районе с почти выработанными рудниками, «освоенном и заселенном». Здесь будущий автор «Территории» проявляет интерес к способам добычи золота, хотя его основная работа относилась к сфере геологического исследования. Он стремился каждое студенческое лето использовать с максимальной целесообразностью для будущей профессии,
Приближалось время завершения учебы. Куваеву предложили обозначить тему дипломной работы. Он остановил свои выбор на изучении геофизических исследований Чукотки. Литературные интересы О. Куваева во многом обусловили первый визит в «страну безмолвия». Уже в институте «книжные интересы» его «несколько расширились»: наряду с Ливингстоном, Пржевальским, Островским, Чеховым и Пришвиным, которыми зачитывался он в детские и отроческие годы, появились Хемингуэи, Фицджеральд, Фолкнер, Брэдбери, де Сент-Экзюпери. А книгу Г. Мелвилла «Моби Дик, или Белый кит» Куваев даже называл «библией» и «настольной книгой». Появились кумиры — путешественники, полярные и арктические супермены: Нансен, Амундсен, Скотт.
Очарование северных приключений и путешествий могло стать реальным. Только Чукотка, по мнению студента-романтика, могла еще раз испытать на твердость и устремленность «вятскую натуру».
Непосредственное знакомство с Чукоткой началось в бухте Провидения, где некоторое время базировалась экспедиция, одним из участников которой был дипломник, «...позднее проплыли в бухту Преображения и оттуда на двух тракторах отправились с работой к заливу Креста». Чукотка очаровала Куваева. Впоследствии он сравнивал ее с первой любовью.
Физическая выносливость, дух соперничества, в данном случае—с самой природой. помогли преодолеть будущему выпускнику института сложности и зарекомендовать себя. Для опытных геологов О. Куваев стал после этой экспедиции, которую испытания только романтизировали, «нашим парнем».
Но «окончательно доконали» Куваева «ужасные марсианскле закаты на полнеба». появлявшиеся над заливом Креста каждый вечер. С такой нежностью суровой Чукотки юноша расстаться уже не мог.
Возвращаясь из экспедиции, студент шестого курса залетел в Магадан, чтобы договориться о заявке в институт. Еще предстояла защита дипломной работы, но Куваев был уверен, что очень скоро уже квалифицированным специалистом приедет на Север.
15 февраля 1958 года решением Государственной экзаменационной комиссии О. Куваеву была присвоена квалификация горного инженера-геофизика, как успешно окончившему полный курс по специальности «Геофизические методы разведки месторождений полезных ископаемых», и выдан диплом установленного образца за номером Л 088132. Вскоре свершилась заветная мечта О. Куваева работать на Чукотке. Он оказался на берегу Чаунскои губы, в Певеке, где, кстати, незадолго до его появления было открыто промышленное золото. Молодой специалист попал, что называется, в гущу событий: и в Чаунском районном ГРУ, куда он был принят на работу в апреле 1958 года в качестве начальника геофизического отряда, и в самом поселке жизнь била ключом.
«В управлении парил дух легкого и полярного суперменства, что только помогало работе. Работа, собственно. была основным занятием, и просидеть до 12 ночи не считалось чем-то необычным», — рассказывал О. Куваев, принявший этот стиль жизни.
В октябре 1958 года успехи в работе О. Куваева были отмечены переводом на должность инженера по массовым поискам Чаунского районного ГРУ СВГУ. А в апреле 1959 его назначили начальником геофизической партии того же управления, которая под руководством молодого специалиста провела успешные рекогносцировочные исследования в пределах Чаунской низменности, о. Айон и Чаунской губы. После чего, в апреле 1960 года, Куваеву предложили должность старшего инженера отряда геофизического контроля СВГУ. А еще через пять месяцев он стал старшим специалистом по гравиметрии геофизического отдела СВГУ.
Способности О. Куваева проявились и в другой сфере деятельности — литературной, которая, конечно, была связана с его основной профессией. С 1959 года первые литературные опыты геофизика стали появляться в районной и областной периодической печати. «Чаунская правда», «Магаданская правда»», альманах «На Севере Дальнем» приняли на свои страницы очерки и рассказы начинающего писателя — «По земле чаучу и кавралинов», «Зверобой». «Гернеугин, не любящий шума», повесть «В то обычное лето». Немногим позже его произведения были опубликованы в журналах «Вокруг света», «Сельская молодежь», «Искатель» и других.
«В геологию меня не требовалось тянуть, я с детства настроен был на такую или аналогичную профессию. А вот в литературу нужно было подтолкнуть, теперь я вижу это... Не знаю только, справлюсь ли с двумя большими увлечениями сразу...» — говорил О. Куваев своему другу, коллеге по литературному объединению в Певеке, В. Курбатову. Кстати, будучи участником этих собраний, вероятно, Куваев и был раскрыт как писатель. Прочитанный им на одной из встреч рассказ-эссе «По земле чаучу и кавралинов» был опубликован именно по рекомендации литобъединения.
В октябре 1961 года О. Куваев осознал, что к руководящей должности в СВГУ, несмотря на успехи «...не был приспособлен — затосковал и неожиданно для себя уехал в Москву», в отпуск с последующим увольнением. К этому времени, в 1960, он уже был принят в члены Союза журналистов СССР. «После увольнения из геологического управления в 1961 году, — писал он о себе, — около года работал в качестве журналиста».
В начале 1962 года Куваев попытался взвесить все, что произошло: «В общем-то, это были, пожалуй, стандартные размышления о смысле жизни. В результате я самостоятельно додумался до апробированного поколениями вывода, что главное — это работа...»
Возникло решение вернуться на Север. Было на то веское основание. «После первых геологических работ на Чукотке и первых рассказов, он увлекся одной многообещающей геофизической идеей, которая могла быть осуществлена только с помощью научно-исследовательсокого института». — пишет В. Курбатов.
В архиве отдела кадров СВКНИИ сохранилось личное дело О. М. Куваева. Служебные документы помогают воссоздать картину периода начала 60-х годов, время перехода Кувасва в СВКНИИ.
В 1962 году он послал заявление на имя директора Комплексного научно-исследовательского института П. А. Шило: «Прошу дать предварительное решение вопроса о возможности зачисления меня в число сотрудников руководимого Вами института. В настоящее время я нахожусь в отпуске, полученном мною от Северо-Восточного геологического управления. Отпуск получен с выездом в центральные районы страны с последующим увольнением. Прибыть для работы в институте могу в конце декабря — начале января месяца. Желательным профилем работы является гравиметрия, в течение последнего года я работал в качестве старшего специалиста СВГУ по гравиметрии. Необходимые документы прилагаю».
И получил ответ телеграммой: «Москва, Главпочтамт, востребование. .Куваеву СВКННИ предлагает вам работу тчк выезжайте проезд общих основаниях Фирсов».
А 2 июля 1962 года в приказе № 76 директора СВКНИИ Сибирского отделения АН СССР появилась запись: «Назначить тов. Куваева Олега Михайловича, прибывшего по приглашению Института, на должность и. о. младшего научного сотрудника геофизической лаборатории с 1 июля с. г., с окладом 170 руб. в месяц. И. о. директора института Л. В. Фирсов».
12 декабря 1963 года заведующий лабораторией региональной геофизики СВКНИИ В. С. Якупов писал в характеристике на своего сотрудника: «...в СВКНИИ О. М. Куваев поступил в июле 1962 года. Большую часть времени работы в институте он провел в поле и выполнил весьма трудные в организационном отношении маршрутные гравиметрические работы на о. Врангеля, на льду Восточно-Сибирского моря и на протяжении 1000 км северного побережья Чукотки. В результате этих исследований получены интересные материалы о геологическом строении указанной территории, по которым О. М. Куваев представил отчет и статью. По своей подготовке, характеру и качеству выполненных работ Олег Михайлович Куваев вполне заслуживает звания младшего научного сотрудника».
Работа в институте Куваеву нравилась. В ней он сочетал приобретенный в геологическом управлении опыт и тот юношеский романтический задор, который так необходим для любых открытий, в данном случае— научных. Институт, по мнению исследователя-геофизика, «был хорошо организован и давал большой простор инициативе»: «... на легких самолетах АН-2 мы делали съемку по дрейфующим льдам Чукотского и Восточно-Сибирского морей. Здесь тоже приходилось изворачиваться любыми способами подешевле: собаки вместо вездехода, фанерная лодка вместо катера, байдара и резиновая лодка вместо вертолета. За три года я сдружился с летчиками полярной авиации, с байдарными капитанами, каюрами», — вспоминал в 1968 году это время сам О. Куваев.
Важную роль в его судьбе сыграл П. А. Шило, который поддерживал начинания своего молодого коллеги. Именно Николай Алексеевич предлагал ему продолжить исследования, когда Куваев увольнялся из СВКНИИ, потому что «таланты нужны не только в литературе». Есть мнение, что в образе И. Н. Чинкова, одного из героев «Территории», легко угадать не только черты Н. И. Чемоданова, но и некоторые черты И. А. Шило. Хотя это мнение не бесспорно.
Ю. Васильев, друг Куваева, замечал, что в литературе Олег на первых порах мог играть в чудака, который живет на Востоке, «...в геологии он сразу или по крайней мере очень быстро сделался специалистом «без дураков», терпеть не мог мальчиков от геологии».
За годы геологической работы О. Куваев написал несколько научных очерков и статей, в которых проявил себя как настоящий профессионал. Но занятия литературой становились для него чем-то «...вроде второй профессии». Вышла первая книга «3ажгите костры в океане» в 1964 году. Готовилась к печати вторая — «Чудаки живут на Востоке» (1965). Потребность писать забирала все большую власть. Пришлось оставить работу в институте, несмотря на перспективную область исследований, за которые «...Куваеву просто было бы обеспечено звание и лауреатство, заверши он их».
В характеристике 1964 года. которую писал сам директор СВКНИИ член-корреспондент АН СССР H. A. Шило, дана оценка Куваеву-геологу: «...руководимые им экспедиции в сравнительно короткое время выполнили съемку прибрежной части Ледовитого океана от мыса Дежнева на востоке до устья реки Индигирки. Полученные в результате съемки данные представляют большую ценность для суждения об отдельных, в т. ч. кардинальных вопросах геологического строения северных территорий Магаданской области и Северо-Восточной Якутии.
О. М. Куваев при проведении исследований в Арктике проявил организаторские способности и хорошую теоретическую подготовку в области геофизики».
Весной 1965 года О. Куваев в последний раз поехал в поле «Большим добрым начальником», после чего уволился из СВКНИИ. навсегда распрощавшись с профессией геолога. Его ждала большая, сложная литературная магистраль. В автобиографии 1968 года О. Куваев писал: «...весь мой жизненный опыт пока связан с геологией. Геология ныне — наука и производство, она все более становится четким промышленным комплексом и дальше будет развиваться именно по этому пути. Надуманные истории про... «ахи» над месторождением... звучат чаще всего оскорбительно для геологии. Все случается в силу житейской необходимости, но это нельзя возводить в ранг сугубо типичного. Вот именно в этом я вижу на ближайшее время свой долг пишущего человека, это долг перед товарищами по профессии, с которыми вместе приходилось работать, радоваться, рисковать и просто жить».
Геология вывела О. Куваева на путь литературного творчества. Профессионализм Куваева-геолога и Куваева-писателя представляет собой нечто цельное, диалектически слитое. Это поистине жизненное явление отказа, личностного протеста против клановости, замкнутости в конкретно определенной сфере деятельности. Без сомнения, это нравственный принцип сакральной интеллигентности и настоящей свободы.
Владислав ИВАНОВ