Удивительную судьбу магаданского хрусталя раскрывают…. уличные фонари
Деревянный век
Сразу же, как с начала 1930-х годов активно отстраивали молодой город, на центральных его улицах, с редкими домами, стали мостить тротуары. Причем, по местной специфике, обкладывая тропинки отесанными досками. Асфальтирование улиц и пешеходных дорожек город узнал только спустя двадцать лет. Но впоследствии, вплоть до середины 1980-х годов, деревянные тротуары опутывали окраины всего Магадана.
В годы рождения города и первых его десятилетий экономия на асфальте и других современных стройматериалах была оправдана - очень дорого обходилось государству доставка грузов на Колыму. В ее столице уже в 1933 году работал кирпичный завод, а к началу Второй Мировой войны на стройках появились местные пенобетон, облицовочная плитка, бетонные панели - лестничные ступени и канализационные трубы. Но главным «кирпичом» Магадана все равно оставалось дерево - лиственница. Она шла на изготовление всего - бараков для заключенных, домов для вольнонаемных, многокилометровых водоотводов, промывочных приборов для артелей, мостов. И даже на строительство (без единого гвоздя) полноценных гидроэлектростанций! Для этого помимо вековых деревьев на Колыме было еще одно главное условие существования таких стройплощадок - наличие изобретательных мастеров.
Как вспоминают бывшие репрессированные, умельцы попадали сюда по этапу из разных уголков СССР - от потомственных землекопов нечерноземных районов России до плотников из Карелии и московских инженеров с академиками. Так, по воспоминаниям репрессированного Георгия Кусургашева, в поселке Ягодном благодаря двум инженерам-изобретателям построили деревянный сахарный завод. Он производил сахар из простых опилок. Правда, для килограмма сахара нужно было переработать двести кубометров древесных отходов. Поэтому чудо-завод перевели на производство экстракта из стланика (главного колымского лекарства от цинги) и сгущенного молока из орехов этого кустарника.
К сожалению, в Магадане осталось только одно свидетельство плотничьего искусства деревянного века Колымы - стилизованная под японскую архитектуру небольшая беседка в Городском парке. Делали ее тоже лагерники - японские военнопленные в конце 1940-х годов. А вот в колымских поселках удивлений от мастерства плотников можно получить намного больше. К примеру, двухэтажные рубленые дома в поселке Сеймчан. Там же - здание аэропорта и домики в Ягодном.
10 лет - за один фонарь
Стилизованные под ретро-стиль фонари на центральной улице Магадана появились в 2008 году. А вот опоры под ними - буквально раритетные. Их установили на улице Ленина более полувека назад. Впоследствии на них меняли только кронштейны, а вместе с ними - стиль фонарей. На памяти старожилов, чугунные опоры знали четыре вида фонарей - с двумя шарообразными светильниками и разные светильники Г-образной формы. Есть точная дата появления первого полноценного освещения Магадана - осень 1937 года, когда управление комендатуры установило на шести улицах города 70 электрических фонарей. Старожилы утверждают, что в те годы одного хулигана приговорили к 10 годам лагерей только за то, что он разбил уличную лампу. Такова была расплата «вредителя» всего за один фонарь, который из-за сложной доставки на Колыму обходился государственной казне в десятки раз дороже своей себестоимости.
Не пройдет и несколько лет, как освещать город станут электрические лампы местного производства. И опять же - только благодаря местным изобретателям.
Эпоха стекла
Местное производство стекла в Магадане обязано случаю. В конце 1930-х возле Магадана геологоразведочная партия искала уголь. Вместе с открытием месторождения этого ценного топлива геологи обнаружили белые пески. По ошибке их назвали кварцевыми песками. А потом изучили: оказалось - вулканический пепел. Один из химиков колымского промкомбината исключительно из любопытства провел опыты с белым песком. И сообщил начальству: пепел подходит для варки стекла.
Идеей заинтересовалось руководство «Дальстроя». И уже в начале 1940-х годов недалеко от месторождения пепла на 72-м километре Колымской трассы началось строительство стекольного завода. Отдельные бараки за колючей проволокой возвели для будущих специалистов - стеклодувов, доставленных из всех лагерей Колымы.
Первое, что потребовало лагерное начальство от заключенных, - наладить производство колымского дефицита - оконного стекла и лампочек. Главным инженером опытного завода был назначен зэк - бывший главный инженер Златоустовского металлургического завода, «мотавший» на Колыме, как говорят, полную «катушку» - 25 лет. Он сутками не отходил от печи, разрабатывая «рецепт» варки оконного стекла. И обнаружил, что хваленый химиком пепел не подходит для этого направления.
Стеклянные листы первых варок, производимые из стеклобоя и вулканического пепла, разлетались на тысячу кусочков. К этим неудачам стекло оказалось ядовито-зеленого цвета.
Тогда геологам поручили отыскать для нужных Колыме товаров безальтернативное сырье - кварц. С его помощью постепенно, улучшая технологию, на Стекольном заводе наладили выпуск белого стекла и даже хрусталя. Магадан смог получать более сотни (!) разных товаров местного производства: стаканов, кувшинов, елочных игрушек, автомобильных фар и лампочек. Вулканическому пеплу впоследствии также нашли применение - из него (впервые в мире!) под Магаданом научились выплавлять бутылки и изоляторы с характерным зеленым цветом.
Крепостные Гридасовой
Покровительницей только что рожденного Стекольного завода стала начальница Маглага (Магаданского лагеря) Александра Гридасова. Заключенные колымских лагерей за глаза называли ее Гридасихой - молодую любовницу четвертого «губернатора» Колымы - начальника «Дальстроя» Ивана Никишова. Рассказывают, что она приехала в Магадан специально искать женского счастья. Как оказалось, не прогадала.
В 24 года вступив на магаданскую землю, девушка после спецкурсов устроилась на работу в один из лагерных пунктов. Там ее заприметил 45-летний начальник «Дальстроя». Девица не упустила свой шанс. Иван Никишов отправил свою официальную супругу на материк, поселив в своем доме любовницу, которая была младше его второго сына. В итоге, помимо женского счастья, Александра Гридасова получила карьеру, пролетев по должностям: начальник женского лагпункта, заместитель, а с 1943 года - начальник Маглага.
Как вспоминает бывший репрессированный Михаил Ротфорт, для развития и полноценной работы промкомбината на Стекольном, Гридасова положила немало энергии, бившей у нее через край. И в то же время молодая женщина не упускала возможности испить чашу полновластия до краев. На Стекольный Гридасова приезжала на лимузине «Паккард», подаренном Никишову лично Берией за перевыполнение плана по добыче золота. За промкомбинатом ее ждал терем - шикарная дача, построенная специально для нее в самые короткие сроки заключенными-плотниками. В доме, как рассказывает обслуга, состоявшая также из заключенных, был полный люкс: ковры на стенах, медвежьи шкуры на полах, электрокамины, дубовая мебель, сауна в кафеле и хрустальные люстры. Это в то время, когда основные жители Колымы - заключенные - не имели даже одеял на своих нарах, а в последний путь их нередко даже не заворачивали в мешковину.
Гордостью Гридасовой на даче была хрустальная посуда, которую изготовил для нее личный гравер из Эстонии Тойво Ниинл. По рассказам магаданского краеведа Юрия Нехорошкова, только по одному желанию Гридасовой иметь настоящий хрусталь, геологи нашли особенный кварц. А для его огранки из Эстонии специально пригнали этапом мастера, пришив ему статью за связь с «лесными братьями». Михаил Ротфорт описал, как окружила вниманием репрессированного огранщика Александра Гридасова: страдающему слепотой мастеру она распорядилась выдавать добавку к баланде - 30 граммов рыбьего жира. По ее распоряжению ему привезли линзы для очков. А чтобы работа у художника складывалась, эстонцу разрешили переписываться с семьей.
Секрет красоты
Когда на заводе заработал электроламповый цех, Гридасова устроила выставку произведений своих «крепостных»: хрусталя и гравированных графинов, кувшинов, сахарниц, рюмок, бокалов и фигурок из цветного стекла и базальта.
К сожалению, образцы магаданского хрусталя до наших дней не сохранились даже в музеях. И нет задокументированного подтверждения рассказа, услышанного Юрием Нехорошковым от бывшего работника Стекольного завода. Возможно, эта история объясняет неповторимую красоту местного хрусталя. В конце 1940-х годов плавильную печь на заводе поставили на ремонт. Мастера обнаружили на ее поддоне стекловатую массу. Даже приглядываться не стали, увидели ясно - она вся пропитана золотом. Мужики попытались было извлечь драгоценный метал, но их затею быстро пресекли люди в погонах. Случай вполне реальный и может иметь других своих свидетелей, так как позже геологи обнаружили золоторудное месторождение - как раз в том месте, где добывали кварц для хрусталя.
Бутылки, домино, белье…
В конце 1947 года в бухте Нагаева взорвался пароход со взрывчаткой. ЧП повлекло очень много жертв. К тому же, произошло это накануне первых выборов депутатов в Магаданский горсовет. Поэтому очень скоро Ивана Никишова сняли с должности начальника «Дальстроя». Вместе с ним Стекольный завод потерял свою покровительницу, и выпуск хрусталя на нем прекратили.
В дальнейшем на Стекольном наладили производство пеностеклоблоков и стеклопакетов. А закончилась его судьба выпуском зеленых бутылок для молока и лимонада, стеклянной плитки и мебели для населения. Сейчас завод не работает.
Символична судьба колымских «царей». Купавшиеся в роскоши Никишов и Гридасова встретили свою старость в Москве. Иван Федорович - болезненным стариком, как рассказывал Юрий Нехорошков, услужливо подбирающего упавшие со стола косточки домино во дворе своего дома. А Александра Романовна - прачкой, бегающей по Москве и занимающей у своих знакомых по Колыме деньги.
Николай Добротворский