«Продай надбавку!»
К началу 1940-х годов в Магадане уже работало радио. При строительстве очередного дома строители старались в каждую квартиру провести радиоточку. И рядовые магаданцы могли услышать, к примеру, прямую трансляцию парада с Красной площади. Или радиопередачу соседей хабаровчан. В начале 1950-х годов на магаданских радиоволнах произошел забавный случай, слушателями-свидетелями которого стали даже заключенные в зонах. В начале обеда радиоточки начали местное радиовещание. Диктор бодро объявил: «Говорит Магадан! Местное время двенадцать часов тридцать копеек!» Горожане посмеялись, смекнув, что радиожурналист явно приехал на Колыму за «длинным» рублем. Правда, со следующего дня в радиоэфире его не слышали.
Колыму можно считать родиной нового разговорного выражения советского народа - «длинный рубль», означающего легкий и большой заработок. За «удлиненными» рублями в Магадан хотело приехать много желающих. В советские годы, как помнится, хорошей зарплатой на материке считалась получка - 120 рублей в месяц. А всем приезжим в Магадан сразу предлагали оклад, перемноженный на северный коэффициент 1,7. Вдобавок, за пять лет работник получал северные надбавки. Случалось, над только что прибывшими из других регионов в Магадан на заработки «старожилы» подшучивали. Предлагали им «подарить» свои надбавки за ящик водки. Сколько новичков-магаданцев попалось на эту утку - неизвестно. Надбавки обмену не подлежали - 10-процентное увеличение к зарплате они могли получать, как мы помним, только сами, каждые полгода.
Мечта - 300 прямого
Строители в Магадане зарабатывали от 300 рублей в месяц. И горделивый термин тех лет вспоминается: «Триста - прямо!» Для многих это оставалось мечтой, а вот тем же строителям в годы активной застройки города по нарядам закрывали до 1000 рублей! Заработать себе на машину и кирпичный дом в Краснодарском крае не мог только ленивый. Впрочем, некоторые этим пользовались, с поговоркой «прораб спит, деньги идут»: особо не напрягаясь на работе, они все равно получали минимальную зарплату. Конечно, таких лентяев, к примеру, на стройках знали в лицо и по фамилии. И ни под каким предлогом не брали себе в бригаду.
А тепличницы, выращивающие в городе огурцы и помидоры, когда снимали урожай, за тридцать дней зарабатывали восемь месячных зарплат рядовых инженеров СССР (800 рублей)! Тем временем месячный доход музыкантов магаданских ресторанов достигал 1500-2000 рублей. Причем, исключительно за счет чаевых.
Чтобы представить значимость заработков колымчан в те годы, достаточно озвучить одну цифру - в Магадане булка хлеба тогда стоила всего 22 копейки. Старожилы вспоминают, что самые большие заработки на Колыме были у вертолетчиков, старателей и моряков. Конечно, «длинный» рубль не был совсем уж легким заработком. Условия труда колымчан, даже тех, кто жил в городе, был нелегкими. Как вспоминает первостроитель Магадана Неонила Рыбальченко, вольнонаемных, которые стали активно прибывать на заработки к нам после смерти Сталина, ждали общежития в бараках, туалеты на улицах, суровые климатические условия и отсутствие свежих овощей. Картошка, лук - сушеные, в прессованных брикетах, множество консервов (от яблочного пюре до тресковой печени). Были годы, когда свежий картофель можно было купить только на рынке, раскошелившись за десяток картошек 25-ю рублями.
Мешки-сберкнижки
Магаданцы всегда хорошо зарабатывали. И всегда у них была одна только проблема - что купить на деньги, когда многие товары в 1940-1960-е были дефицитом. Обычным делом у колымчан было хранение огромных денежных сумм (дореформенных советских рублей), в мешках или просто - под подушкой. Кто желал - пользовался услугами сберкассы - добровольно или в добровольно-приказном порядке. Так, с началом Великой Отечественной войны магаданцев не пускали в отпуск на материк. Деньги за неиспользованный отпуск вносили на специальный счет в сберкассу. А по окончании войны какая-нибудь семья из вольнонаемных могла получить на руки отпускные, счет которым шел на десятки тысяч рублей.
Легкие деньги подталкивали многих к пьянству. Кто не пропивал зарплату, умел, как говорят, держать деньги в кулаке, обычно хранил рубли в сберкассе (копил на покупку дома или квартиры с машиной на материке). О сбережениях магаданцев до сих пор ходят легенды: утверждают, что один из работников морпорта умудрился в годы СССР скопить миллион. Другие заверяют, что некоторые магаданцы смогли заработать себе на автомобиль, только сдавая в пункт стеклотары пустые бутылки (которых каждый день скапливалось не меньше сотни в каждом мусорном контейнере).
Жадность фраеров губила
Во все времена вокруг больших денег крутился криминал. Картежники в гостиницах старались охмурить какого-нибудь старателя или моряка, получившего за сезон свои «длинные» рубли. Да и сами фраера (как называли уголовники тех, кто не принадлежал к их миру) поддавались искушению больших денег и желтого дьявола.
С самого начала золотодобычи на Колыме в артелях стали воровать золото. Даже под пристальным вниманием военных-дальстроевцев, охранявших с карабином через плечо каждый полигон, заключенные, мывшие золото, умудрялись припрятывать драгоценный металл. Передавать его на волю, тем самым рождая теневой рынок драгметалла. Воровали золотой песок на приисках также вольнонаемные кассиры и старатели. А сбывали его или в ювелирных мастерских Магадана, или в других городах СССР, предварительно вывезя на материк через членов экипажей морских судов.
Хорошие заработки не мешали горожанам гореть на взятках. Так, в конце 1970-х - начале 1980-х годов в Магадане прошел публичный суд над работниками Магаданского таксопарка. Станций техобслуживания автомобилей в те годы не было, а желающих, к примеру, поставить кузов на «Москвич» или поменять колеса на новые, со склада - было очень много. И лезли магаданцы со взятками в авторемонтные мастерские таксопарка, искушая земляков денежными вознаграждениями. Некоторых за левые заработки на станции техобслуживания лишили свободы на восемь лет.
История одного кассира
Показательную историю, как колымчане поддавались искушению «длинным» рублем, нередко подставляя своих коллег, рассказывает в своих воспоминаниях бывший репрессированный Иван Павлов. На прииске Адылгалах работал кассиром сберкассы некто Карташов. Он исполнял обязанности инкассатора, поэтому не всегда находился в сберкассе. Если в его отсутствии производились денежные операции, заведующий сберкассы просто сообщал ему и давал подписывать документы. Между кассиром и заведующим было полное доверие.
Как вспоминает Иван Павлов, на приисках старатели редко брали деньги со сберкнижек - люди копили на хорошую жизнь на материке. Иногда снимали деньги, чтобы гульнуть в отпуске на всю катушку. Как-то заведующего вызвало начальство, и Карташов остался один в сберкассе. Зашел посетитель и захотел снять со своего счета две тысячи рублей. «У вас же всего одна тысяча», - сказал ему кассир. На что услышал возмущение и увидел открытую запись в сберкнижке клиента - «десять тысяч рублей». Когда вернулся заведующий, то пообещал разобраться в казусе. Но в инциденте через пару дней пришлось разбираться финансовой комиссии из Сусумана.
После проверки на дверях сберкассы повесили объявление: «Явиться всем вкладчикам для проверки своих вкладов». Вклады проверили. Оказалась недостача свыше 170 тысяч рублей!
Заведующий, проводивший махинации с поддельными расходными ордерами, был арестован. Надеясь на смягчение наказания, он стал утверждать, что деньги с чужих счетов снимал вместе с Карташовым. Суд признал кассира также виновным. Обоих приговорили к 25 годам лишения свободы.
Только через восемь лет дело Карташова суд рассмотрел повторно. Графологическая экспертиза установила, что его подписи нет ни на одном фальшивом документе. И человека освободили из лагеря.
Сизый вам трешник должен
Отработав 2-3 года, колымчанин имел право на полугодовой отпуск. Истории и байки, как отрывались магаданцы в санаториях Крыма и на пляжах Одессы, разлетались вместе с другими отпускниками по всему СССР. Заработанных денег северяне не жалели. Геолог, старатель, строитель - нередко спускал где-нибудь на Черном море все до последней копейки на рестораны-кутежи. А потом слал телеграмму друзьям на Колыму, с просьбой выслать ему денег на авиабилет. И всегда получал перевод. И исправно по возвращению возвращал с первых зарплат свои долги.
В начале 1980-х годов одному из геологов Сусумана, спустившему кровные в столичных ресторанах, не хватало трех рублей на авиабилет до Магадана. Выручил его земляк, также возвращающийся после отпуска в столицу Колымы. После случайного знакомства в очередях авиакассы, незнакомец дал геологу зеленый трешник, а в самолете тот у него записал адрес, чтобы потом вернуть долг. Но по дороге сусуманец потерял листок с адресом. Помня только почтовое отделение, он через месяц отослал почтовый денежный перевод до востребования. Почтовики рассказывают, что постоянно на одно из почтовых отделений Магадана приходил перевод от некоего Сизого для Смирнова. Но то ли адрес был не верный, то ли Смирнов не в том районе проживал, перевод периодически возвращался отправителю в Сусуман. Длилась почтовая пересылка туда-обратно советского трешника ни много, ни мало - три года!
Почетный строитель РСФСР Мария Алифанова рассказала такую историю. Во время отдыха на юге она познакомилась с женщиной из другого города. У подруги по отпуску закончились деньги, нечем было кормить детей, не на что купить билет. Муж на ее телеграммы (с просьбой выслать средств) не отвечал. Мария Алифанова дала женщине денег. Та ей позже прислала долг в Магадан. А потом, в знак благодарности, несколько лет слала ей в Магадан в посылках дефицитный для Колымы лук и чеснок. «Писала ей письма, что, мол, завоз у нас стал хорошо работать, не нужно слать чеснок, спасибо. А она все равно продолжала поковать посылки», - рассказала Мария Алифанова.
Может быть, именно «длинный» рубль сделал магаданцев щедрыми, открытыми и гостеприимными? И дал им те качества, которыми они славятся на всю страну?
