Последнее произошло всего лишь официально и было, как говорится, оформлено задним числом. Дело в том, что в действительности уже до 1 апреля 1932 г. в бухту Нагаева завезли первых заключенных. Данный факт подтверждается документами, подписанными в свое время первым директором Дальстроя Э. П. Берзиным и его заместителями. Один из них был мною выявлен в Государственном архиве Магаданской области (ГАМО), а затем впервые опубликован в печати уже более десяти лет назад.
Являющийся приказом Э. П. Берзина от 3 января 1932 г., он гласит: “Для организационного проведения погрузочных работ во Владивостоке, разгрузочных работ в бухте Нагаева и обеспечения хозчасти экспедиции в пути приказываю: §1. Тов. Великанову принять на себя руководство непосредственными работами, используя в качестве помощников: по обеспечению вольнонаемных - т. Огнева и по обеспечению заключенных - т. Егорова...”
Н. И. Великанов, О. И. Огнев и В. М. Егоров справились с заданием. Первый этап заключенных (не менее 100 человек) прибыл в бухту Нагаева на пароходе “Сахалин” вместе с другими вольнонаемными работниками гостреста и стрелками военизированной охраны 4 февраля 1932 г. Вскоре после этого его рассредоточили (в основном как обслугу) по учреждениям и предприятиям, перешедшим в ведение Дальстроя. В составе данного этапа заключенных находились в основном “бытовики” но были здесь и десять “политических”, осужденных по статье 58 УК РСФСР специалистов и практиков горнодобывающей промышленности. История сохранила их имена. Это были: И. Ф. Авксентьев, И. С. Давиденко, К. Н. Ивашев, Н. С. и С. С. Лапины (братья), А. Л. Мацюсович, П. С. Рюмин, И. М. Селезнев, А. Л. Стамбулов, В. Г. Сутурин.
С открытием навигации 1932 г. в бухту Нагаева начался массовый завоз заключенных. К концу этого же года их было завезено более 9 тысяч. Все заключенные первоначально использовались в основном на строительстве Магадана и Колымской трассы. В связи с этим в первом отчете Дальстроя было отмечено, что “золотодобывающие работы 1932 года производились исключительно мускульным трудом вольных старателей”. А в отчете Дальстроя за 1933 г. указывалось, что “опытная золотодобыча... могла производиться только мускульным трудом вольных старателей и лишь в ничтожных размерах хозяйственными работами с использованием труда организованных рабочих из заключенных”.
К концу 1933 г. в Нагаево - Магаданском строительном районе насчитывалось 99 ударных бригад из заключенных. В них входили 2288 рабочих и ИТР. Кроме этого еще было 454 соревнующихся заключенных, не входящих ни в какие-либо бригады. Общая заработная плата их держалась почти весь 1933 г. на уровне 6 руб. 79 коп. в день и поднималась в апреле до 8 руб. 53 коп., в марте - до 9 руб. 21 коп. Из зарплаты заключенного высчитывали расходы “за содержание в лагере”. Остальные деньги тогда оставались у них и могли служить накоплениями для последующей передаче семье.
Выработка дневных норм заключенными регламентировалась устанавливаемым на летний и зимний периоды 8-10-часовым рабочим днем. Подобный распорядок касался всех из них, независимо от срока осуждения и статьи. В зависимости от выполнения дневных норм устанавливалась и норма питания заключенных. В 1933 г. она составляла на месяц: 24 кг хлеба, 2,7 кг крупы, 6,5 кг рыбы, 1,3 кг мяса, 800 г сахара, 200 г растительного масла, 800 г сухих овощей, 300 г фруктов, не менее одной банки мясных консервов.
В целях интенсификации и стимуляции труда заключенных, их “перевоспитания” и “перековки” также устанавливалась в то время целая система зачетов, по которой сокращались сроки заключения в Севвостлаге и производилось досрочное освобождение. Этому же была призвана служить т. н. колонизация. Право на нее предоставлялось всем заключенным, пробывшим в лагерях не менее одного года, а особо отличившимся - 6 месяцев. Вышедшие на колонизацию должны были работать на предприятиях Дальстроя в качестве вольнонаемных, получать полностью плату по роду выполняемых работ. Им давалось право переселить к себе семьи с оплатой проезда за счет гостреста, а также выдавалась безвозвратная ссуда на обзаведение необходимым имуществом.
Такой режим, установленный в Севвостлаге в 1932-1937 гг., характеризовался как сравнительно “мягкий”, “щадящий”. В отличие от других подобных подразделений ГУЛАГа он имел свою специфику. Этому способствовали суровые климатические условия Колымы, ее неосвоенность, отдаленность от центральных районов страны, что как считалось, должно было исключать возможность побегов. Поэтому четко обозначенных и обустроенных зон с колючей проволокой, вышками, охраной с собаками тогда еще практически не было. Хотя, например, в марте 1935 г. Э. П. Берзин (вместе с наркомом НКВД СССР Г. Г. Ягодой, писателем М. Горьким и другими) посетил Перервинский участок южного района Мосволго- строя (обслуживаемого Дмитровским лагерем), где ознакомился с “материковским” содержанием заключенных.
Установление в Севвостлаге “щадящего” режима принесло в первый, “берзинский” период деятельности Дальстроя свои несомненные плоды, превратившие этот гострест в крупнейшую хозяйственную организацию страны, выполнявшую и перевыполнявшую поставленные перед ней государственные задачи по промышленному освоению Колымы. Так, к концу 1937 г. в основном завершилось строительство опорной базы в Магадане и Нагаево, прокладка основного полотна Колымской трассы и ее ответвлений к приискам, создание Нагаевского морского порта, своего собственного морского и речного флотов, целого ряда аэропортов, автобаз, дизельных электростанций, совхозов, колхозов, рыбпромхозов и т. д.
В период 1932-1937 гг. Дальстрой добыл почти 106 тонн химически чистого золота, из них: в 1932 г. - 511 кг, в 1933 г. - 791 г, в 1934 г. - 5515 кг, в 1935 г. - 14458 кг, в 1936 г. - 33360 кг, в 1937 г. - 51515 кг. С 1937 г. на рудниках “Кинжал” и “Бутугычаг” он стал добывать второй оборотный металл - олово. В общей сложности за период 1932-1937 гг. капитальные вложения на геологоразведочные работы Дальстроя составили 88,6 млн. рублей. Естественно, это также не могло не принести весомых успехов.
Однако, достижения Дальстроя в период 1932-1937 гг. были взаимосвязаны не только с существованием “щадящего” режима содержания заключенных Севвостлага, но и с их откровенной эксплуатацией, так как в нем постоянно сочетались методы поощрения и наказания. Особенно это относилось к положению “политических”, необоснованно репрессированных. Большинство из них не только сознательно терроризировалось лагерной администрацией, как “социально чуждые” или классовые враги, но и физически уничтожалось. Причем, это происходило постоянно, будь то во время проведения одиночных или массовых акций. Наиболее кровавые из них пришлись на вторую половину 1937 г. и почти на весь следующий год. Тогда действовала Тройка Управления НКВД по Дальстрою (УНКВД по ДС).
Согласно выявленным документам, она в первом составе рассмотрела за 1937 г.: с начала сентября до конца октября дела 2348 человек, за I декаду ноября - 118, за II - 270, III - 137 человек и приговорила из этого контингента к расстрелу 2428 человек. С 16 декабря 1937 г. по 15 ноября 1938 г. Тройка УНКВД по ДС во втором составе рассмотрела 10734 дела. Исходя из протоколов ее заседаний, был расстрелян 5801 человек. Таким образом, общее количество погибших более чем за год деятельности Тройки УНКВД по ДС в двух составах было не менее 8000 человек. Правда, часть из приговоренных ей до своего осуждения являлась вольнонаемными работниками Дальстроя. Вместе с тем, если посмотреть документы, то из них видно, что подавляющее большинство расстрельных акций Тройки УНКВД по ДС в период 1937-1938 гг. было направлено против заключенных Севвостлага. Многие из них к настоящему времени реабилитированы. Но необходимо отметить, что не все.
Еще, выступая на страницах журнала “Политический собеседник” (1991, № 1), старший помощник прокурора Магаданской области по надзору за исполнением законов о государственной безопасности, заслуженный юрист РСФСР В. С. Ильяшенко говорил: “Сегодня можно с определенностью сказать, что на территории области отбывали наказание в большинстве своем лица, осужденные за уголовные преступления. И этот шаг к исторической истине, это уточнение нисколько не умаляет, не уменьшает трагедии тех тысяч невинно осужденных за КРД (контрреволюционную деятельность), кто содержался в северных лагерях или остался в вечной мерзлоте навсегда”.
С мнением специалиста и человека, который одним из первых стоял у истоков реабилитации незаконно репрессированных в Магаданской области, трудно не согласиться, ибо он исходил из изучения сохранившихся достоверных документов. Действительно, они свидетельствуют, что после Великой Отечественной войны состав заключенных Севвостлага резко изменился. Теперь, вместо привычных “бытовиков”, “уголовников” и “контрреволюционеров” в лагерные подразделения на территории деятельности Дальстроя (а она составляла 2,3 млн. кв. км, охватывала всю Колыму, часть Чукотки, Якутии и Охотского побережья) стал прибывать (наряду с незначительным количеством каторжан, спецконтингентов, особых контингентов и т. д.) “особо опасный бандитствующий контингент”. От него повсеместно избавлялись на “материке”. И в связи с отменой смертной казни, старались изолировать в самых отдаленных районах Северо-Востока страны.
Конечно, “особо опасный бандитствующий контингент”, также являлся уголовным контингентом, но уже не таким, как в 1930-е гг. и в годы Великой Отечественной войны. В его состав стали входить враждующие группировки, каждая из которых не гнушалась ни поножовщиной, ни убийством соперников. Представители “особо опасного бандитствующего контингента” имели огромные сроки заключения, неоднократно совершали побеги, во время чего не гнушались людоедством. В связи с этим, начальник Дальстроя И. Л. Митраков уже в начале 1950-х гг. в одной из составленных им справок писал: “В результате в наших лагерях скопилось большое количество совершенно отпетых, уникальных, на все готовых головорезов, имеющих сотни лет тюремных приговоров... Вот несколько примеров. Заключенный Резько с 1934 года занимается бандитизмом, судился 17 раз, в общей сложности имеет 225 лет лагерей. Мухамедзянов Равиль 13 лет безвыходно в тюрьмах и лагерях, судим 14 раз, в общей сложности приговорен к 143 годам заключения... Можно назвать людоеда - бандита Аксенова, который трижды совершал вооруженные побеги и во время побегов употреблял в пищу мясо своих соучастников, бандита-людоеда Семенченко, бандита Винокурова с 11 лет безвыходно находящегося в колониях, тюрьмах, лагерях, неоднократно судимого, который в интересах воздействия на уголовный мир распарывает себе живот, пускает под кожу иголки, вскрывает вены, метит кровью заключенных”.
Севвостлаг просуществовал до лета 1957 г. Он “умер” вместе с реорганизацией Дальстроя. Уже исследованные архивные документы позволяют говорить о том, что в Севвостлаге с 1932 по 1957 гг. содержалось не менее 800 тысяч человек, из которых погибло (умерло по разным причинам, было расстреляно) до 150 тысяч человек. Такой осталась для потомков цена существования одного из главных “островов ГУЛАГа” на Северо-Востоке России в течение более чем четверти XX века.
Александр Козлов, старший научный сотрудник лаборатории истории и археологии СВКНИИ ДВО РАН
