В нашей земле - таблица Менделеева

Николай Горячев: о богатстве Колымы, опасениях и перспективах.

«Государство сегодня уделяет науке слишком пристальное внимание, но это не всегда радует», - считает директор СВКНИИ ДВО РАН Николай Горячев.
Бомба из колымского урана

- Николай Анатольевич, все знают, что Колыма богата драгоценными металлами. Но помимо них есть у нас и другие полезные ископаемые?

- Это действительно так, в принципе, в нашей земле - вся таблица Менделеева. Из известных, к примеру, есть крупные медные объекты: «Лора» на полуострове Кони-Пьягина, «Ороек» в Среднекане. На Омолоне есть залежи железной руды, можно у нас добывать и вольфрам. Есть перспективы добычи редких элементов, все зависит от конъюнктуры. Не будем забывать и о таком полезном ископаемом как вода, у нас она одна из самых чистых в мире.
В настоящее время на Колыме есть объекты, вызывающие интерес даже у инвесторов из Китая, Южной Кореи. Другое дело, что изученность и подготовленность для освоения пока очень слаба. И в этом отношении мы имеем большое отставание по сравнению с советским периодом.

- Кстати, о редких элементах. Говорят, в свое время на Колыме добывали даже уран. Неужели правда?

- Да, уран у нас есть - около десятка урановых месторождений. Они небольшие, хотя некоторые даже очень богатые. В свое время на знаменитом Бутыгычаге было добыто порядка 200 тонн урана на производство первой в СССР атомной бомбы. И до сих пор там, на желтых песках, сохраняется высокий радиационный фон, никому не следует отдыхать в тех местах. Другой объект, где был лагерь «Дарпир», находится в Сусуманском районе. Но там велась только разведка. Даже под Магаданом, на втором Арманском перевале, в 4-х километрах на север, есть урановые проявления, которые изучались.

От реформ - неопределенность

- Во времена СССР денег на изучение недр выделялось гораздо больше. Но в последнее время отношение государства к науке изменилось, и в лучшую сторону. Вы это почувствовали?

- Отношение государства к науке постоянно меняется. Если бы вы меня спросили об этом год назад, я бы сказал, что государство уделяет много внимания науке. Средняя зарплата даже младшего научного сотрудника в нашем институте выросла до 40 тысяч в месяц. А некоторые доктора получают больше 100 тысяч. Благодаря этому мы получили возможность хотя бы себя ощущать. Но, с другой стороны, при достаточном уровне оплаты мы имеем мало денег на приобретение оборудования, на командировки, полевые работы, без чего невозможно существовать. Поэтому остается чувство неудовлетворенности.

- Не связано ли это чувство и с грядущей реформой РАН? Как реорганизация Академии наук коснется СВКНИИ?

- В связи с реформой у нас, ученых, возникает другое чувство - неопределенности. Устоявшуюся систему почти разрушили, а новую еще не создали, и это межвременье сильно бьет по молодым научным сотрудникам. Раньше у нас были гранты, фонды, мы могли как-то представить будущее, что-то планировать. Сейчас мы ничего планировать не можем, по крайней мере, в этом году.

К лету мы должны полностью заменить уставы. И будет поставлена точка в фактической принадлежности институтов к Академии наук. То ли будет министерство науки, то ли еще что. И сейчас государство уделяет науке, пожалуй, слишком пристальное внимание, причем не то, которое ожидают ученые.
Буквально 2-3 года назад в науку стала массово идти молодежь, после того, как подняли зарплату. Сегодня у нас 30% сотрудников моложе 35 лет, хотя многие говорят, что вРАН сидят одни старики. Но отчасти это так.

Наука тем сильна, что есть преемственность поколений. Ученые 60-80-ти лет учат середняк - от 40 до 60-ти. А те, в свою очередь, натаскивают молодежь до 35-ти. Девяностые годы вышибли середину, самое ядро науки. Естественно, человеку в 70 лет поехать в поле и поучить молодого не так просто.
И только преемственность стала возрождаться, как грянула реформа. Тут же активизировались международные научные организации, фонды. Доходит до того, что «туда» приглашают целые лаборатории с семьями. Я абсолютно не уверен, что эти действия с РАН не приведут к очередному витку оттока молодых кадров. Но на данный момент я могу сказать, что молодежи у нас стало больше.

- Много разговоров сегодня ведется о том, что наука должна приносить практическую пользу. Недавно при СВКНИИ был создан инновационный центр как раз для производственных разработок. Есть ли те, что уже можно увидеть и применять?

- Что такое практическая польза? Приносить прибыль? Наука этим не занимается. Этим занимаются производственные организации, этим должна была занимать прикладная наука, а у нас-то фундаментальная. Но мы понимаем, что живя в регионе, должны ему помогать. Есть и перспективные разработки инновационного центра, образованного несколько лет назад.

Недавно совместно с екатеринбургскими специалистами была создана установка по гидроударному разрыхлению песков. Она уже доведена до полупромышленного производства, летом проходила обкатку на полигонах. Есть и другие вещи, возникающие параллельно, и центр активно помогает молодым изобретателям. А насколько эти разработки будут конкурентноспособны - покажет время.

Беседу провел Андрей ГРИШИН